Улыбка Бультерьера. Книга первая. Михаил Зайцев

– остаточные явления. Через пару минут мадам Могилатова кончит еще раз, уже самопроизвольно, но к тому времени я буду спать. Надеюсь, без сновидений…

      Проснулся в восемь, как по будильнику. Вика на кухне. Приятный запах свежесваренного кофе.

      – Вставай, соня, – заглянула в спальню, – пора на работу, крушить черепа и ломать коленные чашечки. Кстати, для разминки не желаете ли чашечку кофейку?

      Встаю, одеваюсь, выхожу на кухню.

      – Откуда тебе известно, что сегодня вечером у меня «танцы»?

      – «Танцы» с волками? Как романтично! Акулов вчера заходил, деньги клянчил.

      – Дала?

      – Даю я только тебе, и то не деньги. Презренный металл из рук дамы ты, моралист доморощенный, брать отказываешься.

      – Не съезжай с темы. Что-то раньше Акулов к тебе в дом не захаживал.

      – Ревнуешь?

      – Ревную!

      – А когда я у него в клубе на шейпинге попой кручу, не ревнуешь?

      – В клубе, помимо твоей, крутится еще с полсотни попок, однако в гости директор клуба пришел почему-то к тебе одной.

      – Попка попке рознь!

      – Логично по-женски. Не понимаю только, к чему он проинформировал вас, миледи, на предмет сегодняшнего побоища. Знает о нашей пылкой любви и крепкой дружбе?

      – Ни фига он не знает. У него с долгами напряженка. Просил перезанять. Клялся, что сегодня отдаст. Ожидаются, дескать, крупные ставки. Битва двух «бессмертных». Грифон против Бультерьера.

      – Спасибо за информацию.

      – Не стоит благодарности, мистер Бультерьер.

      – Что вы, что вы, принцесса. Мы, собаки, существа благородные, в долгу не привыкли оставаться в отличие от акул. Кстати, не желаете поставить пару тысяч баксов на Бультерьера?

      – Иди к черту! Может быть, я волнуюсь. Лягнет Грифон моего Бульку лапкой по детородному органу, что буду делать?

      – Восстановительно-оральную терапию.

      – Пошляк!

      Вот так мило болтая, мы тихо, по-семейному пили кофе на кухне. А часики тик-тик-тикали.

      Пора прощаться. Никакого предложения я от дамы сердца (сердца ли?) не получил. Оно и понятно. «Соглашайся» на почтовой карточке к Вике отношение если и имеет, то косвенное. Между тем день на исходе, и, кроме как в клубе «Атлетик», больше негде предложить Семену Андреевичу Ступину согласиться на… на что? Скоро узнаю.

      – Викуша, детка, мне пора. Ты не против, если я сегодня после мужских забав переночую у тебя?

      – Когда я была против, милый?

      – Молодец, девочка. Обещаю щедро расплатиться за постой – натурой. Сольемся в экстазе и побезумствуем. Нет, не сейчас! Проводи лучше до дверей. Чмокни в щеку, пожелай удачи. Нет, я же сказал, только в щеку.

      В машину я сел, благоухая элитарной дамской парфюмерией. Через пару кварталов напоролся на гаишника. Хозяин дороги учуял тонкий запах. Оскалился в улыбке и, жестом фокусника принимая от меня десятидолларовую бумажку, пробурчал:

      – Помаду со щеки сотри, лихач!

      «Новорусский» клуб «Атлетик»