Уши не трогать!. Анна Гаврилова

человека – особый вид развлекухи. К запертым в отдельном бараке самкам пускают самых сильных, самых злых самцов. Долг каждого приличного рабовладельца – лично наблюдать за процессом, контролировать, чтобы разгоряченный осеменитель не повредил ценную, племенную самку. До искусственного осеменения они, к счастью, еще не дошли, брезгуют брать семенную жидкость. А вот были бы у них резиновые перчатки, не постеснялись бы, наверное.

      На фоне этого использование людей в качестве домашних любимцев, хомяков в клетке, выглядит вполне гуманно. Если не знать о капризных малолетних эльфиках, которые топают ножками и требуют, чтобы люди не просто сидели, а делали что-нибудь забавное. Поэтому дрессированный человек – большая ценность, особенно в глубинке.

      А в остальном все чинно, все хорошо. Эльфы – очень достойный народ, культурный и моральный.

      Орис в перепалке почти не участвовал, на меня не смотрел, но я чувствовала – исподволь следит за каждым вздохом, за каждым поворотом головы.

      Когда у Какуса закончились аргументы типа: улучшим жизнь человека – повысим ВВП, в ход пошло все. Последний довод заставил вздрогнуть.

      – Человек, предположительно, разумен! – выкрикнул Какус. – Значит, мы должны, просто обязаны проявлять снисхождение!

      – Если у человека и есть разум, то он находится в зачаточном состоянии, – парировал старикашка, злобно зыркнув по сторонам. – А кто думает иначе – глубоко заблуждается. Мягко говоря.

      Орис вступил в разговор с легкой гаденькой ухмылкой:

      – Ну а если предположить, что разум все-таки есть? Понимаю, большинству это представить сложно, но все-таки?

      В комнате наступила тишина, но только для того, чтобы вновь смениться громким возмущением.

      – Граф, вы когда-нибудь видели человека? Откуда там разуму-то взяться?

      – Нет, нет и нет! – выпалил старикашка.

      – Даже если так, дела это не меняет! – взвизгнула одна из эльфиек. – У моей лошади тоже присутствуют зачатки разума, и что?

      Голос Ориса прозвучал очень спокойно, но перекрыл все прочие звуки:

      – Господа, дамы. Думаю, мы услышали друг друга. Но мне бы хотелось узнать мнение нашей гостьи. Видимо, Лёлю смутил горячий диспут, она не проронила ни слова. Послушаем?

      Старикашка, который половину времени орал резаным поросенком, перебивал всех и вся, даже самого себя, часто закивал. Остальные выражали свои эмоции скромнее, но услышать мое мнение хотелось всем. Даже Орис на несколько секунд потерял хладнокровие.

      – Лёля, скажите. Мы просим, – улыбнулся граф.

      Вот он, момент триумфа. Вот ради чего меня одели в красивое платье и драгоценности… В глазах защипало, я стиснула кулаки и сжала зубы.

      – Лёля?

      Мой голос прозвучал глухо:

      – Извините. Я очень волнуюсь.

      – Смелее, – подбодрил старикашка. – Мнение молодежи важно для нас.

      В комнате воцарилась оглушающая тишина. Внимание эльфов было пристальным, но умных