Городской тариф. Александра Маринина

допрос о школьных успехах, выслушивал все то, что дочь считала нужным рассказать о матери, бывшей жене Павла, делал подарки, не очень дорогие, предназначенные исключительно для демонстрации отцовской заботы. Попыткам же Сони повысить уровень притязаний он упорно противостоял.

      – Пап, а ты в Новый год что собираешься делать?

      Об этом Седов пока не думал, рано еще, ноябрь только-только начался. Да и неизвестно, может, дежурить придется. График дежурств до конца года уже вывешен, но мало ли что, заболеет кто-нибудь, например, и тогда начнутся перестановки и подмены.

      – Не знаю, – равнодушно ответил он.

      – А давай поедем в Эмираты, а? Ну пап, все нормальные люди ездят на Новый год туда, где тепло. Говорят, там так классно! У нас все девчонки уже ездили.

      – И как ты себе это представляешь? – строго и недовольно спросил Седов.

      – Ну как… Никак. Мы с тобой вдвоем поедем, вот и все. Отель можно по интернету заказать, с билетами тоже проблем нет. Чего тут представлять?

      – А мама? Ты оставишь ее одну на Новый год?

      – Да ну, она все равно с Ильей будет встречать, на фиг я ей нужна? И вообще, я не собираюсь с ними сидеть всю ночь, очень надо!

      – Ну хорошо, а Милена? О ней ты подумала?

      – Ну ты, пап, вообще! Я что, о Милене твоей думать должна? Я – твоя дочь и имею право поехать с тобой, куда захочу.

      – Но Милена – моя жена, и она тоже имеет право провести праздник со мной. Хочешь, поедем втроем?

      Разумеется, ни о какой поездке в Эмираты с Соней и речи быть не могло, Седов считал, что баловать детей до такой степени нельзя, но пусть лучше девочка сама откажется. А она совершенно точно откажется, потому что Милену терпеть не может.

      – Да никакая она тебе не жена, вы же не расписаны! – фыркнула девушка. – Просто так живете… С Миленой не поеду. Сам знаешь.

      – А почему бы тебе не поговорить с мамой и Ильей? Может быть, они захотят поехать?

      – Ну да, конечно, – на хорошеньком Сонином личике отразилось презрение. – Захотят они, жди. У них столько денег нету. И вообще, этот Илья жуткий жмот, лишней копейки у него не выпросишь, только на самое необходимое дает.

      – Но у него и нет, наверное, лишних копеек, – вступился Павел за любовника бывшей жены. – Он же не миллионер.

      – Вот я и говорю… – неопределенно вздохнула она. – Не миллионер. Жениться – не женится, денег нет, толку от него никакого. И чего мама с ним возится? Я бы на ее месте давно его бросила.

      – И осталась одна? – Павел скептически приподнял брови.

      Он давно привык к тому, что у Сони нет ни малейшего пиетета к родителям. Ему это, само собой, не нравилось, он пытался делать дочери замечания, дескать, нельзя высказываться о старших с подобным пренебрежением, но все впустую, и ему пришлось смириться. Уже не перевоспитаешь.

      – Ничего, одна не останется. Не осталась же, когда тебя бросила.

      Что-то слишком уверенный у нее голосок. Просто так ляпнула или имеет в виду что-то конкретное? Павел задал еще парочку наводящих вопросов, и ситуация прояснилась. Оказывается, у Натальи объявился новый ухажер, какой-то состоятельный тип, постоянно живущий в Австрии и открывающий в России очередной (не то третий, не то уже пятый) филиал своей фирмы. И намерения у него, как кажется Сонечке, вполне серьезные. Во всяком случае к себе в Австрию он их уже пригласил. Пока в гости, а там…

      – Ну и что мама? Согласилась? – вяло поинтересовался Седов.

      – Как же, жди, – Соня болезненно скривилась. – Она своего Илью оставить не может. Что он скажет, да как он к этому отнесется, да это неприлично… Муть всякая. Ты бы поговорил с ней, что ли. Она тебя послушается.

      – Сонька, не выдумывай, – рассмеялся он. – Ну как это я поговорю с мамой? О чем? О том, что она должна бросить человека, которого любит, и уехать с тем, кого едва знает? Ты что несешь?

      – Да чего там любить-то?! – воскликнула Соня с отчаянием. – Ни рыба ни мясо этот ее Илья, толку от него никакого. А так жили бы в Австрии, как нормальные люди.

      Ему сильно не понравились уже второй раз произнесенные слова про «толк». Совершенно очевидно, что его девочка измеряет ценность людей исключительно по их платежеспособности. От Ильи толку нет, поскольку он не возит их с Натальей за границу и не делает роскошных подарков, а от австрийского бизнесмена толк, несомненно, будет. Ох, Сонька, Сонька! И когда же он ее упустил? Откуда такое отношение к людям?

      В этот момент чувство вины чуть было не подало голос, ведь Седов развелся с женой пять лет назад, и можно было бы начать развивать тему отцовского невнимания к ребенку и так далее… Но Павел, об опасном чувстве не подозревающий, ловко увернулся, причем проделал это абсолютно инстинктивно, а потому безошибочно.

      – А в самом деле, – задумчиво проговорил он, – почему мама и Илья до их пор не поженились? Мама не хочет?

      – Ну прямо-таки, не хочет она! Еще как хочет.

      – Так в чем же дело? Он ведь свободен, насколько я знаю.

      – Ну и что? Он козел,