Игрушка императора. Елена Звёздная

подобного проявления эмоций наш жестокий повелитель. Я и смех его впервые услышала в нашу первую брачную ночь.

      Его улыбка стала очень загадочной, после чего, пристально глядя на меня, кесарь насмешливо произнес:

      – Это лишь страх, испуганная моя. Он пройдет. И тогда ты сумеешь увидеть во мне нечто большее, чем своего жестокого и властного повелителя.

      – Своего очень-очень жестокого супруга? – предположила я.

      Усмехнувшись, кесарь ответил:

      – Мужчину.

      Это к чему было сказано? Я, между прочим, и сейчас даже мысли не допускаю, что он женщина!

      Хохот кесаря повторно потряс своды данного немаленького помещения. Вежливо промолчала, чувствуя себя крайне некомфортно.

      – Катриона… – загадочно протянул угомонившийся супруг, – ты невыносима.

      «Меня носить и не нужно, меня желательно просто отпустить, и я сама уйду!»

      Вслух я, конечно, ничего не сказала, но тут же вспомнила, что кесарю вслух и не надо, он и так все слышит.

      – Вы собирались мне что-то рассказать, – напомнила я, очень неуютно ощущая себя, собственно, на венценосном супруге.

      Кесарь кивнул, устремив взор куда-то вдаль, словно смотрел сквозь стены, и произнес:

      – В своей столь длинной по вашим меркам жизни я любил лишь раз…

      Удивленно взираю на супруга, и как-то совершенно случайно вспомнились слова Динара: «Утырка, тебе больше не с кем обсудить эти розовые сопли?!» Кажется, кесарю их тоже обсуждать не с кем… вот и женился.

      Император улыбнулся, сверкнув клыками, и продолжил:

      – Она так не похожа на тебя… Элиэ – прекраснейшая из светлых… Элиэ… В ее глазах отражалось небо… Элиэ… когда она смеялась, мир смеялся вместе с ней! Элиэ… девочка, которая от рождения принадлежала другому… – и на красивом лице вновь скептическая ухмылка. – В сравнении с ней – ты уродлива до безобразия.

      Не сомневалась даже! Я в сравнении со многими уродлива до безобразия, и ничего, живу как-то! Процветаю даже… временами. Когда замуж не выхожу.

      Император рассмеялся, несомненно, считав и эти мысли, прикоснулся к моим волосам, пропустил черную прядь между пальцами и задумчиво произнес:

      – В тебе столько жизненной силы, Кари. Знаешь, – его пальцы неспешно переместились на мое лицо, начали осторожно обрисовывать губы, – глядя на тебя, я начинал чувствовать себя иначе… И я так долго не мог осознать почему.

      Нервно сглотнув, я поинтересовалась:

      – Вам для понимания я обязательно нужна? Или мне уже можно идти? Дел много, знаете ли!

      Кесарь вновь рассмеялся, взяв мою руку, поднес к губам, ласково поцеловал все еще дрожащие пальчики и произнес:

      – Тебе не нужна магия, Катриона, тебе с лихвой хватает упорства в стремлении достичь цели. Эта жизненная сила пульсирует в тебе с рождения, и ты как сама жизнь – яркая, восхитительная, страстная, изменчивая, упорная, непостижимая и понятная, приземленная и возвышенная, сильная и слабая, логичная и нелогичная одновременно. И это притягивает, нежная моя. Безумно, бесконечно, неудержимо.