История ислама: Исламская цивилизация от рождения до наших дней. Маршалл Ходжсон

вредоносного перевода. Во многих контекстах, и подчас в критичных, хадис означает прямо противоположное тому, что подразумевает английское слово «традиция». Хадис документировался и не был анонимен; он имел четкую письменную форму, а не был устным, древним и неточным; часто он противоречил существовавшим обычаям. Ср. рассуждения в разделе об употреблении терминов в исламоведении во «Введении».

      91

      Анализ развития религиозного и сектантского параметров раннего шиизма см. в моей статье ‘How Did the Early Shia Become Sectarian?’// Journal of the American Oriental Society. 75 (1955), 1—13, где также обсуждаются идеи первых мыслителей – гулат. В статье прослеживается судьба ранней шиа и в частности – имамата линии Джафара, но не приводится адекватного объяснения тому, как шиа сумела стать столь значимой. Следует помнить, что раннее датирование некоторых идей в статье опирается на общий вес весьма скудных сведений, а не на достоверные источники. Подозреваю теперь, что упорядочивание понятий гулат, начатое Джафаром, было предпринято, главным образом, в ответ на антишиитские выступления под руководством аль-Мансура.

      92

      Charles Pellat Le milieu basrien et la formation de Gähiz (Paris, 1953). Автор предлагает обширную информацию – наряду с другими темами – о религиозных течениях в Басре в начале исламской эры. К сожалению, Пелла разочаровал своими представлениями о религии, и в частности, наивными попытками соотнести доктрину и мораль, и переносом более поздних понятий, например, «сунниты» – в ранний период.

      93

      Описание позиций мусульман (в т. ч. предположительно раннеисламской догмы о предопределенности), приписываемое Иоанну Дамасскому при Марванидах, вызывает сомнения – см. A. Abel, ‘Le chapitre CI du Livre des Heresies de Jean Damascene: son inauthenticite’, Studia Islamica, 19 (1963), 5—26 – и все же, так как подобные проблемы обсуждали христиане, а мусульмане и христиане полемизировали друг с другом, вероятно, подобные споры стали стимулом к развитию теологии; но они возникли бы в любом случае.

      94

      Ср. Julian Obermann. ‘Political Theology in Early Islam: Hasan al-Basri’s Treatise on Qadar’, Journal of the American Oriental Society, 55 (1935), 138–162. При чтении может сложиться впечатление, что первыми свое отношение к кадар выразили облеченные властью, оправдывая свои грехи предопределенностью; это вряд ли.

      95

      Развитие теории хариджитов и взаимопроникновение ее и других тенденций описано здесь: W. Montgomery Watt, ‘Kharijite Thought in the Umayyad PeriodV/Der Islam. 36 (1961), 215–231, и более суммарно в главах 2 и 4 его же книги Islamic Philosophy and Theology (Edinburgh University Press, 1962) – представляющей собой очень сжатое описание преимущественно раннего периода, и за исключением тех пунктов, в которых он весьма сведущ, не слишком удачное. Wm. Thomson. ‘The Character of Early Islamic sects’, Ignace Goldziher Memorial Volume, part I, ed. S. Lowinger and J. Somogyi (Budapest. 1948), 89-116, – описывают отношения между хариджитами и мурджиитами. В нескольких местах Уотт развивает маловероятный тезис о том, что шиизм, возможно, уходит корнями к «южным» арабским племенам, к Йеменскому царству и потребности в харизматичном правителе, а хариджизм представляет «северные» арабские племена, мечтавшие об общине с харизмой племени; в то время как харизматичная личность оказалась более важной для хариджитов, чем для шиитов. Он, по-видимому, поддерживает определенные неверные представления о культурной роли предков (равно как о том, что она основана на фактах). (Кас. мурджиитов: ср. мою статью о гассанийя во втором издании Encyclopaedia of Islam.)

      96

      Ср.