Прототип. Андрей Ливадный

соображая, что происходит? Сумрак, запахи нежилого помещения, тонкий дребезжащий звон, бледное пятно лунного света на полу.

      Холодный пот по спине. Нервы на пределе.

      Он встал, подошел к окну. Стекла в рассохшейся раме мелко вибрировали. С чего бы? Ветер поднялся?

      На улице глубокая ночь, в доме тишина. Отдаленный гул, похожий на рокот двигателя, доносился со стороны пролива.

      Максим схватил оружие, выскочил из комнаты.

      На столе в общем зале стояла громоздкая радиостанция. Ее панель неярко светилась, из динамиков слышалось потрескивание помех, сквозь которые прорывались едва различимые голоса.

      – Третий понял, ложусь на курс…

      – Одиннадцатый диспетчеру, к взлету готов.

      – Восемнадцатый, загрузка завершена. Все системы проверены.

      Антон Багиров спал за столом. Максим растормошил его.

      – Ты чего? – он сонно приподнял голову. – Опять кошмары?

      – Нет. Звук странный разбудил. Будто гул со стороны пролива. – Кто из наших снаружи?

      – Чижов.

      – Его еще не сменили?

      Багиров взглянул на кибстек.

      – Рано. Полтора часа прошло, – он услышал обрывок переговоров, подстроил частоту. – Спасибо, что растолкал. Сморило меня.

      – Я выйду, прогуляюсь.

      – Как хочешь, дело твое. Коммуникатор держи включенным, мало ли что, ладно?

* * *

      – Не спится? – Захар Чижов скучал на крыльце.

      – Гул слышал?

      – Ну да. Со стороны пролива. А ты чего всполошился? Погудело и стихло.

      – Мне показалось – двигатель.

      – Не, Макс, это спросонья. Точно тебе говорю, на звук двигателя совсем не похоже.

      – Я все же проверю, – Шустов понимал, что уже не уснет, а коротать ночные часы, вслушиваясь в треск помех, вылавливая на их фоне фразы радиопереговоров, гадать, что же происходит в городе, ему не хотелось.

      Улицы рыбацкого поселка заливал неяркий лунный свет.

      Шустов, стараясь держаться в тени домов, направился к бухте. Легкий ветерок нес с той стороны запомнившиеся с вечера запахи, тишина стояла звонкая, оглушающая. Для Максима она подсознательно ассоциировалась с чувством тревоги. В городе всегда что-то шумит: с улицы доносятся голоса прохожих, проезжают машины, в квартире шелестят вентиляторы системы очистки воздуха, где-то у соседей играет музыка или бормочет сферовизор. Сознание привыкает к фоновым звукам, как к некоему успокаивающему шепоту…

      Он вышел к площади, замер, прячась за углом дома, затем короткой перебежкой пересек открытое пространство, проскользнул задворками какой-то приземистой постройки, оказался около ущелья, ведущего вниз, к берегу.

      Тишина вдруг лопнула. Снова раздался протяжный отчетливый гул, земля под ногами передала легкую вибрацию.

      Максим добежал до обрыва, лег на живот, замер, всматриваясь, прислушиваясь.

      Берег выглядел совершенно пустынным. По глади воды, искажая серебристую дорожку лунного света, изредка перекатывались пологие волны, – они зарождались где-то далеко, в океане, с