Брат мой, враг мой. Владимир Колычев

фактура. Черты лица жесткие, грубые, он это и сам признавал. Но так ведь мужчина и не должен быть красивым, он же не женщина. В мужчине главное характер и сила.

      – И Аньке ты не нравишься. Но мне все равно. Главное, что ты мне нравишься…

      – Да пошла она к черту, твоя Анька!

      – Ты мне нравишься. Потому что ты сильный. А я люблю сильных мужчин…

      Голос у Соньки звучал искренне, и Юра должен был успокоиться, но его понесло:

      – И много у тебя таких сильных мужчин было?

      – Мужчин не было, – спокойно отреагировала она. – Так, был один, но он не мужчина…

      – А кто? Баба?

      – Ну, характер у него бабский…

      Она хотела еще что-то сказать, но в это время послышался шум открываемой двери. Юра взглянул на часы с кукушкой, что висели на стене над старым плакатом с группой «Кар-Мэн». Третий час пополудни, а ее родители должны быть только вечером.

      – Ой, кто это? – Сонька стремительно соскочила с кровати, смахнула со спинки стула халат, надела его и запахнулась.

      А Юра так и остался в постели. Правда, простыню на себя набросил.

      – Эй, ты чего? Вставай! – громким шепотом потребовала Сонька, глядя на него растерянно и вместе с тем возмущенно.

      – А кого мне бояться? – ухмыльнулся он.

      Ему вдруг захотелось отомстить ей за подружку Аньку, которой он не понравился. Как будто Сонька была в чем-то виновата…

      Впрочем, события развивались так стремительно, что Юра не успел бы спрятаться, если бы даже захотел. Дверь в комнату распахнулась, и через порог переступил высокий нескладный мужик с таким же широковатым носом, как у Соньки. Внешнее сходство дочери и отца бросалось в глаза, но только она была полной, а этот если не тощий, то близко к тому.

      – Я не понял, это что еще такое? – очумело протянул он, глядя на Юру большими от возмущения глазами.

      – Ни что, а кто, – спокойно отреагировал тот.

      Его внешняя невозмутимость и завидная ширина плеч, не прикрытых простыней, подействовали на мужика отрезвляюще. Понял он, что с кулаками бросаться на него как минимум небезопасно, поэтому свой гнев перенес на дочь.

      – Софья, ты что себе позволяешь?

      – Меня она себе позволяет, – поднимаясь с постели, с пренебрежительной ухмылкой сказал Юра. – И я ни что, а кто.

      Но ни Сонька, ни ее отец, казалось, не услышали его.

      – Папа, я тебе сейчас все объясню!

      – Он что, изнасиловал тебя?

      – Папа! Ну, как ты можешь?

      – Слышь, папаша, мне одеться надо! – Движением руки Юра дал понять, что сейчас скинет с себя простынь, которой обмотал свои бедра.

      – Я сейчас милицию вызову! – пригрозил разгневанный родитель.

      – Чего?!. Это что, развод у вас такой?

      Слышал Юра о таких махинациях, когда девушка заманивает к себе домой парня, ложится под него, а потом берет на шантаж – если не заплатишь, то сядешь за изнасилование. Сонька должна была понимать, что взять с него нечего, кроме чистой страницы в паспорте. Может, она хочет, чтобы Юра на ней женился? И такое бывает.

      – Если это развод, я вас обоих урою, – зло пригрозил он.

      И