Черный маг за углом. Анна Ольховская

а то возись тут с тобой! Пусть родаки твои с тобой возятся, раз такую дочурку вырастили! Топай!

      Сердце в груди уже не билось, оно истерически трепыхалось, пробуя скатиться то в пятки, то к горлу взлететь. Лена ничего не соображала от волнения, распахивая дверь комнаты свиданий. Она и боялась, и радовалась, и…

      – Доченька! – всхлипнув, к ней бросилась неожиданно постаревшая и поседевшая мать. – Милая моя, ну зачем?!

      – Что – зачем, мама? – глухо произнесла Лена, отшатнувшись. – Ты что, веришь, что я убийца?!

      – Да ни секунды, глупышка! – горько улыбнулась Елизавета Петровна, прижимая к себе вырывающуюся дочь. – Ну-ну, перестань, родная, не надо, не плачь!

      – А я вовсе и не плачу, – просопела Лена в теплое мамино плечо.

      – Ну конечно, платье мое промокло от дождя! Глупая моя, любимая девочка! До чего ты себя довела, дурочка! Косточки одни остались, кожицей обтянутые! Так же нельзя! Ты о нас подумала?! Как мы без тебя! Зачем ты так?

      – О чем ты, мама? – Лена чувствовала, как от непривычной ласки всегда сдержанной матери начал оттаивать ледяной осколок внутри – оказывается, он был в ее сердце. – Что – зачем?

      – Зачем ты попросила адвоката не говорить нам, в какую колонию тебя отправили? – укоризненно произнес обнявший обеих своих девочек отец. – Почему отказывалась от свиданий с нами в СИЗО? Почему наши передачи тебе не принимали, говоря, что ты не хочешь от нас ничего? И на суд нас не пустили! Мы столько времени и сил потратили, чтобы отыскать тебя, а потом практически обманом заманить на свидание! Что мы тебе такого сделали, доча?

      – Я?! – Лена непонимающе посмотрела сначала на мать, а потом на отца. – Я не отказывалась от свиданий! Мне никто ничего не говорил! Я думала… нет, я надеялась, что вы до сих пор ничего не знаете! И просила адвоката ничего вам не сообщать, да, но и все!

      – Мы не знаем… – страдальчески поморщился Николай Павлович. – Да как же не знать, если и в газетах, и по телевизору целый месяц только и трубили об этом, поливая тебя грязью! Мы с Лизой сразу поняли – тебя кто-то подставил, причем по-крупному! Ведь даже адвоката нам не разрешили нанять своего, сказали – уже есть. А этот твой адвокат тебя не защищал, а топил! И я, и мать – мы всем сердцем чувствовали, как тебе тяжело одной, мы так хотели тебя поддержать, сказать, что мы рядом. Но не получалось, ты словно в коконе была. И мы думали, вернее, нас убедили, что этот кокон – добровольный. А оказывается, нет? Но кому это понадобилось? И зачем?!

      – Неважно, – криво улыбнулась Лена. – Главное, что вы меня нашли. И теперь все будет хорошо!

      – Теперь – да, – кивнул отец, вытаскивая из нагрудного кармана странный, явно старинный, медальон. – Вот, надень, Аленка.

      – Что это?

      – Это наша семейная реликвия, ей неизвестно сколько лет. Медальон передается из поколения в поколение, но носить его можно только женщинам нашего рода и только в очень тяжелый период жизни.

      – Но почему ты мне ничего не рассказывал об этом и никогда не показывал?

      – А он и мне ничего не говорил, – усмехнулась мама. – Я об этой штуке узнала, только