Коллекция ночных кошмаров. Галина Куликова

он прекратил разговаривать этим своим мерзким тоном.

      – Мы с Бобиком его однажды видели, когда ходили гулять. Ехали вместе в лифте.

      – И что? – спросила Яна вызывающе.

      Она предполагала, что Ливнев сейчас скажет какую-нибудь гадость о Федоренкове, но ей почему-то страстно хотелось узнать, какая конкретно это будет гадость. Она бы ни за что себе не призналась, что мнение этого практически незнакомого типа хоть что-то для нее значит.

      – Бобику он не понравился, – констатировал Машкин кузен.

      – Да уж, Бобик тот еще психолог!

      Услышав свое имя, пес навострил уши и облизнулся, предвкушая пир. Его опыт подсказывал, что от такого количества снеди на столе должно остаться много вкусных объедков.

      – Ваш хахаль все время смотрел вправо. Люди, которым нечего скрывать, так не делают.

      – Вы вывели этот закон, сидя посреди тайги? И что это за словечко такое – хахаль?

      – А как вы предпочитаете его называть? – с интересом спросил Ливнев, молниеносным движением схватил кусок колбасы и отправил его в рот.

      – Что это был за змеиный бросок? – поинтересовалась Яна. – Не можете две минуты подождать, пока я сервирую стол?

      – Ненавижу формальности, – признался Павел. – И откуда мне знать, что вы подразумеваете под сервировкой. Возможно, вы еще полчаса будете скручивать салфетки розочками и промывать бокалы уксусом? А мы с Бобиком тем временем захлебнемся слюной.

      – Для математика вы слишком разговорчивый.

      – Так как вы называете своего хахаля? – напомнил о своем вопросе Ливнев.

      – Гражданским мужем, – Яна постаралась ответить с достоинством.

      Но почему-то сейчас фраза прозвучала глупо.

      – Для меня это слишком изысканно. У нас живут по-простому: сошлись, поженились, все честь по чести. Он дурак, что не выпросил вашей руки.

      – Почему это? – спросила Яна, почувствовав, что от удовольствия у нее зарделись уши.

      – Потому что он довольно противный, – мгновенно расправился с ее удовольствием Ливнев. – Другого шанса ему может и не представиться.

      У Яны от негодования выпал из рук лоток с сырной нарезкой. В ту же секунду Бобик сделал точно такой же бросок, как недавно его хозяин, схватил добычу и рысистым аллюром ускакал в комнату.

      – Бобик, назад! – крикнул Ливнев.

      – Оставьте его в покое, – сердито воскликнула Яна. – Никто из нас не будет есть обслюнявленный сыр.

      – Вы испортите мне пса.

      – Мне кажется, он уже и так слегка испорченный, – ответила Яна и хотела еще что-то добавить, но не успела. Потому что в этот момент хлопнула входная дверь, и квартиру наполнил голос хозяйки:

      – Ау! Есть кто-нибудь? – Раздались шаги, а вслед за ними изумленный возглас: – Бобик, боже мой! Ты сошел с ума?!

      – Ему так часто задают этот вопрос, что я начинаю за него бояться, – вполголоса сказал Ливнев.

      И тут в кухне появилась Маша – разодетая в пух и прах. Создавалось впечатление, что она ходила по меньшей мере в Большой театр.

      – Ты променяла