Тени моего города (сборник). Генри Лайон Олди

кожи мириадами теплых пальцев, мурлыча на весь небосклон:

      – Хоа-а-а-а…

      Слышите?

      И еще – тайна, которая заставляет сердце трепетать птенцом в ладони, предвкушая чудо.

      Чувствуете?

      Ее звали именно так – я это понял с первого взгляда.

* * *

      В тот день я проснулся гораздо раньше обычного, с твердой уверенностью в неизбежности чуда. Так просыпаются дети в свой день рождения; с возрастом, увы, ощущение праздника тускнеет, покрывается мохнатой пылью, будто монета, закатившаяся под диван – чтобы застрять в щели между полом и плинтусом на долгие годы.

      Тихонько, стараясь никого не разбудить, я оделся и вышел на улицу.

      Ноги сами понесли меня в нужном направлении. И я совсем не удивился, когда увидел ее. Чудо должно было произойти – и оно произошло.

      Понимаете?

      Она сидела у входа в парк, прямо посреди тротуара, и ждала.

      Ждала меня.

      Я подошел к ней и сел рядом.

      – Здравствуй, Хоанга, – сказал я.

      И она, чуть зажмурившись, улыбнулась мне своей обворожительной улыбкой.

      Можно, Хоанга?

      Да…

      Я протянул руку и впервые коснулся ее – ее, полосатого Чуда по имени Хоанга.

      Тигры.

      Почему они так волнуют нас, не дают покоя, почему нас, хилых выродков обезьяньего племени, так влечет к могучим хищникам? – посмотреть хоть одним глазком, постоять рядом, пусть по разные стороны разделяющей решетки, но рядом, вместе…

      У вас по-другому?

      Помню прекрасную, полную теплой грусти и света, повесть Сарояна «Тигр Тома Трэйси». В детстве я зачитывался ею, да и став взрослым, многократно доставал с полки потрепанный томик – и всякий раз ко мне на миг возвращалось то детское ощущение прикосновения к Чуду. А нечеловечески простые, безумно вдохновенные строки Блэйка? «Tiger, tiger, burning bright in the forest of the night…»?! Для меня они в свое время стали шоком, чудесным откровением! Или, не помню уж чей, рассказ «Автоматический тигр»? Или «Тигр для Мальгуди» Р.К. Нарайана? Или крохотная миниатюра, где тигры – совсем не те, кем они нам кажутся…

      Ловцы тигров в сети из слов – мы с вами одной крови.

      Мы сидели рядом. Смотрели, как поднимается солнце. Мы впитывали его лучи, и радостное томление не проходило – наоборот, усиливалось, заставляя меня ближе придвинуться к ней, обнять за шею…

      Я знал: мне – можно.

      Можно вот так сидеть, можно гладить мягкую, на удивление шелковистую шерсть, можно улыбаться, когда она время от времени лукаво косилась на меня зеленым глазом. Да, знаю не хуже вас, что у тигров глаза желтые, – но у моей Хоанги глаза были зеленые, с озорными золотистыми искорками.

      Я ведь уже говорил вам: Хоанга – это чудо.

      Помните?

      А потом, когда солнце поднялось окончательно, мы переглянулись, подмигнули друг другу, и оба поняли – пора. Хоанга сладко потянулась, дав мне ощутить, как играют под ее шкурой гибкие мускулы, как бурлит в них нерастраченная, веселая сила, требуя выхода!

      Мы встали и пошли.

      Куда глаза глядят.

      Ранние прохожие спешили мимо, по своим прохожим делам. Кое-кто вдруг шарахался в сторону, изумленно охая, спешил убраться подальше, но когда я пару раз оглянулся, то вдруг увидел улыбки. Мечтательные, изумленные, робкие… всякие. Улыбки пробивались сквозь обыденность лиц первой травой, упрямо расталкивающей серую плоть асфальта – на день, на час, на миг, а там будь что будет! опомнитесь! – Чудо задевает вас жарким боком, Чудо тихо порыкивает, требуя уступить дорогу, Чудо мягко ступает по мятым бумажным стаканчикам и вчерашним окуркам, как вам не ступать никогда, или нет – сегодня вы дойдете до угла летящим шагом, забыв себя, того себя, о ком следовало бы вообще никогда не вспоминать.

      И тогда я подумал, что теперь знаю, как выглядят нимбы вокруг голов святых.

      Тех святых, что в миру зовутся юродивыми.

      Ведь так?!

      – Ну… – обалдело вылупился на нас похмельный мужичок со скамейки, служившей ему кроватью. – Может, и так… во дают!

      И зачем-то одернул мятый пиджак.

      Вот, судорожно доставая из кобуры пистолет, подбежал усатый старшина. Резко остановился метрах в десяти, суетливо рванул затвор, забыв снять свой «макаров» с предохранителя.

      – Гражданин, немедленно отойдите! Вы что, не видите, кто рядом с вами?.. Сейчас я буду стрелять!

      – Вижу я все прекрасно, старшина, – улыбаюсь я ему. – Только ни в кого вы стрелять не будете. Не в кого тут стрелять. Понимаете?

      И становлюсь боком, чтобы загородить от старшины мою Хоангу. С него станется, пальнет наобум…

      Старшина теряется и почти сразу находится.

      Сказывается выучка.

      – Почему без намордника? И без поводка? Не положено!

      Я честно пытаюсь представить себе Хоангу на поводке и в наморднике –