Жить назло и вопреки. Сергей Живой

своей матери родной.

      Прости за дочерей моих,

      Что позабыли про тебя,

      А заодно прости и их,

      Пусть будет Бог им всем судья.

      Отказывая во всем себе,

      Ты вырастила сыновей двоих.

      Прости, что я сижу в тюрьме,

      А брата нет давно в живых.

      Прости, что на закате лет

      Тебе нет помощи моей,

      И что меня с тобою нет,

      Когда я стал всего нужней.

      Я знаю, ты за все простишь,

      Мама добрая моя,

      Вот только совесть не простит,

      Она бесстрастная судья.

      Реквием. (в память о Сергее Кузнецове)

      Прощай мой друг, прощай. Не выжил ты в неволе.

      Измученное сердце закона гнет терпеть не стало боле,

      Разорванной аортой закончило оно существованье

      И разом оборвало твои тюремные страданья.

      Ты умер на моих руках в обители презренной,

      И я не смог тебя спасти от смерти верной.

      В небытие тебя я проводил, держа за руку,

      И, умирая, видел ты лицо подельника и друга.

      За наше дело судом отмерен тюремный срок.

      Потомок волных казаков, ты в рабстве жить не смог,

      Ушел ты все-таки в последний свой побег,

      Сбежал туда, откуда никому возрата нет.

      Сейчас твой бесприглядный прах на городском кладбище

      Покоится среди таких же бедолаг, которых там уж тыщи.

      И если в чем-то виноват, мой друг, меня прости,

      Теперь мне одному придется этот крест нести.

      Склонен к побегу

      Он склонен кпобегу,

      Пытался бежать,

      Но беглых по снегу

      Нетрудно поймать.

      Собаками рвали

      На части его,

      Потом сапогами

      Пинали в лицо.

      Отбили все почки,

      Чтоб кровью он ссал.

      Вина его – очень

      По маме скучал.

      В ШИЗО умирая

      На грязном полу,

      Он бредил: «Родная,

      Я скоро приду».

      Венкель

      Нацисткие концлагеря.

      Смерть от голода. Смерть от газа.

      Их людям забывать нельзя,

      Чтоб не вернулась фашисткая зараза.

      Знак нации на рукаве.

      Он по-немецки «венкель» назывался.

      И каждый узник с ним нигде

      До самой смерти не расставался…

      Я в зоне понял – не забыт

      Нацисткий опыт и поныне.

      По масти на рукав нашит

      Мне треугольный венкель в карантине.

      Дед

      Moй дед веселого был нpaвa.

      Moг пошалить немножко,

      Eгo любимою забавой

      Была стариная гармошка.

      И oт eгo частушек бабы

      B платки смущенно улыбались,

      A мужикам того и надо -

      Смеясь, зa животы хватались.

      Меня oн плавать научил,

      Однажды сбросив с лодки.

      Зa это финку подарил -

      Трофей германской ковки.

      Учил с рогатки нac стрелять,

      Moл, в жизни пригодится,

      Шутил: