Ух, началось!. Елена Янук

мойки, – уточнил шофер уже мягче.

      – Конечно, конечно, только поскорее, мне еще его ранами заняться надо!

      Даша припала ко мне, не обращая внимания на кровавые пятна на шкуре. Я остро чувствовал кожей ее прикосновения; одной рукой она обнимала меня за голову, другой прижимала к себе. Я замер от удовольствия.

      Когда мы вошли в теплую квартиру, блаженно расслабился, ожидая, что меня наконец покормят. Но Даша, закусив губу, металась из ванной в кухню, что-то при этом тихо приговаривая:

      – Перекись – есть, пластырь – тоже, а что же делать с шерстью? Сбрить?

      Я замер. Сбрить?! Ни за что!

      Настороженно глядя на руки приближающейся девушки, я отодвинулся.

      – Пиратик, это не больно!

      Что «не больно»? Шерсть брить? Я замотал головой, отступил и уперся спиной в шкаф.

      – Я промою перекисью раны, и все! – обещала она, пряча в руках что-то непонятное, аптечное.

      Так я и поверил. И смотрит же такими честными-пречестными глазами! Знает, что кусать не стану!

      – Не хочешь? Хорошо. А кушать будешь? Сегодня мама приходила…

      Я быстро двинулся на кухню, не ожидая от нее страшного вероломства. Даша как ни в чем не бывало пошла за мной, а когда я с аппетитом ел, вылила что-то ледяное мне на спину! Там зашипело. Не отрываясь от супа, я взвизгнул. С недовольством посмотрел на Дашу, присевшую рядом на корточки с ватой в руках.

      – Потерпи, сейчас пройдет.

      Она быстро промокнула тампоном мою кожу, со страданием осмотрела спину еще раз и тяжело вздохнула. А поднимаясь на ноги, сказала:

      – Я больше тебя никуда не отпущу, съешь ты хоть весь гардероб разом!

      Оторвавшись от супа, я лизнул ее руку, думая о том, что, сними она с меня этот чертов ошейник, мы бы посмотрели, кто куда денется!

      Но Даша уже стояла, упершись головой в холодильник, и нервно вытирала слезы ладонью.

      Да зажило все! Терпеть не могу все эти церемонии.

      Я уткнулся носом в ее руку.

      – Пиратик, бедный мой, как же плохо тебе из-за меня пришлось! – всхлипнула она. Я стойко сносил сырость, изредка облизывая ее руку.

      Наступило тридцать первое декабря. Даша с ночи лежала с температурой, не в силах встать, поэтому отменила все приглашения, солгав маме, что будет встречать праздник у подруг. Она так и проспала весь день, не поднимаясь, и Новый год мы встретили вдвоем.

      Я приволок ей из холодильника бутылку минеральной воды, заметив, как потрескались ее губки. Вцепившись в мою шерсть рукой, Даша так и заснула. Мне пришлось тихо пристроиться рядом, чтобы не разбудить.

      Я валялась на диване, не в состоянии подняться, чтобы принести себе воды. Было в высшей степени плохо. Видимо, это настоящий грипп, а не легкая «подделка» в виде ОРЗ. Болело все: кости, кожа, глаза – и жутко хотелось пить.

      Пират как-то умудрился, не прокусив, притащить мне пластиковую бутылку с водой. Вот с ней-то мы Новый год и встретили. Если верить приметам – наступивший год меня ожидает тот еще.

      Два следующих дня были не лучше. Я спала, спала, сбивала жар и вновь спала. Пиратик