Егерь. Александр Быченин

свечкам небоскребов, хотя я был уверен, что нам в другую сторону. Однако спорить не стал, мало ли какие у него резоны.

      – Еще одного пассажира заберем, – пояснил он через некоторое время, не вдаваясь в подробности.

      Пунктом назначения оказался давешний офисный центр, вернее, его крыша с шикарным пентхаусом и вертолетной площадкой. И знаете, я ничуть не удивился, когда из стеклянных дверей показалась Галя Рыжик. Сопровождал ее сам Дмитрий Евграфович, нагруженный парой увесистых баулов.

      – Добрый вечер! – поздоровался я сразу с обоими, но наглая девчонка жест доброй воли с моей стороны проигнорировала.

      – Добрый, – пропыхтел Дмитрий Евграфович, сваливая сумки в багажник. – И счастливого пути! Надеюсь, путешествие будет приятным.

      Девушка, всем своим видом показывая, что очень в этом сомневается, устроилась на переднем сиденье. Водила галантно захлопнул дверцу и, что называется, поддал газку. Вертолетная площадка ухнула вниз, и глайдер заложил крутой вираж, выходя на курс. Галя фыркнула, оценив манеру пилотажа водилы, и тут же сморщила нос, подозрительно уставившись на клетку.

      – Только не говорите, что у вас там кот! – прогнусавила она и чихнула.

      Блин, только этого нам не хватало! Неужели в наш век всесильной медицины она страдает аллергией? И на кого – на кошек! Не могла на чем-нибудь попроще остановиться, на пыли там или тополином пухе…

      – Апчхи!!! У бас дам дочно кот! – Девушка со страдальческим видом извлекла из сумочки влажную салфетку и принялась промокать слезящиеся глаза. Правда, помогло это мало, а тут еще и нос начал предательски хлюпать. – Ну как же так! А-а-апчхи!!! Дасморк еще! Нет, я так не могу! Знала бы я, что у вас кот, ни за что бы не согласилась ехать вместе!

      – Дмитрий Евграфович говорил ведь, что я фелинолог, – попытался я разделить ответственность с вербовщиком. – А почему вы не сказали, что у вас на кошек аллергия?

      – Да откуда я могла знать, что фелинолог – это с котами связано? – сделала большие глаза Галя. С учетом покраснения и непрерывно катящихся слез видок у нее был еще тот. – Хотя подозревала, были ассоциации с кинологами. Апчхи!

      Хочешь не хочешь, а с каютой придется как-то решать вопрос. Трое суток в одном помещении с нами она однозначно не выдержит. Но и Петровича сдавать в багаж я не собираюсь. Весь оставшийся до космопорта путь девушка тихо страдала, то и дело утирая слезы и чихая, а я по мере сил боролся с чувством вины. В конце концов, не выбрасывать же Петровича из глайдера? Могла бы и предупредить…

      Когда летательный аппарат аккуратно примостился у пассажирского терминала и водила разблокировал дверцы, Галя пулей вылетела из салона. Самолично нырнула в багажник и с некоторым трудом поволокла баулы к стойке регистратора. Долго она там не задержалась – буквально через пару минут гордо прошествовала в посадочную зону. Глаза у нее слезиться почти перестали, но нос все еще предательски хлюпал.

      Я извлек чемодан