Всё или ничего. Татьяна Устименко

не удерживаемое. Вот оно съехало на четверть… на половину… и наконец полностью опало тяжелыми складками, опустившись на пушистый ковер. Едва одеяло завершило свое предательское сползание, как блаженную сонную тишину разорвало дребезжание дверного звонка.

      – М-мфрпф-фхм… – недовольно пробормотала госпожа кардинал сквозь сон.

      Звонок раздавался вновь и вновь, заставив Злату все-таки сесть на кровати, нашарить где-то на полу халат, влезть в мягкие тапочки и спуститься в прихожую. Звонок прекратил надрываться только тогда, когда она распахнула дверь. На пороге стоял Профессор.

      – Доброе утро, пани Злата, – поприветствовал он хозяйку дома.

      – Ум-хм… – невнятно откликнулась госпожа кардинал, давясь зевком. – Простите, не выспалась. Бессонница, знаете ли…

      – Знаю, – усмехнулся Вилдар Криэ, проходя в прихожую. – И даже догадываюсь, как эту бессонницу зовут.

      – Эм-м… – На щеках смущенной Пшертневской выступил румянец.

      – Думаю, Вацлав Пшертневский одобрил бы выбор своей дочери, останься он жив, – заметил Профессор.

      – Что-то случилось? – Госпожа кардинал уже достаточно проснулась, чтобы быть в состоянии анализировать ситуацию.

      – А вы как считаете? – скептически откликнулся отец Криэ.

      – Полагаю, случилось, иначе бы вы не стали будить меня дома, а дождались в отделе, – ответила Злата, направляясь на кухню. – Вам налить кофе?

      – Не откажусь. Нам предстоит довольно долгий разговор.

      Профессор извлек из-под сутаны плотную кожаную папку и положил на стол. Госпожа кардинал пытливо взглянула на него. Отец Криэ выдержал театральную паузу, отхлебнул кофе и произнес:

      – Насколько вы помните, пани Злата, чуть более полугода назад при невыясненных обстоятельствах в поезде Будапешт – Варшава был убит архиепископ Ингвар Краковский.

      Женщина молча кивнула. Она слишком хорошо помнила ту историю в Мальборге.

      – Следствие по делу ведется до сих пор, хотя и козе понятно, кто за всем этим стоит, – продолжил Вилдар Криэ. – Поэтому мы никогда не дождемся какой-то определенности. Исходя из вышеперечисленных соображений, я намереваюсь провести собственное расследование и собрать доказательства вины, которые помогут припереть к стенке великого инквизитора Нейтральной зоны, почтеннейшего сеньора Саграду, чтоб ему на елке болтаться!

      – Вилдар, вы же понимаете, что я не могу вам этого позволить, – ровно откликнулась Пшертневская, аккуратно ставя чашку на блюдце.

      – А я и не прошу вашего позволения, я великодушно ставлю вас в известность, – сердито парировал отец Криэ. – Это дело чести, Злата. Нас было шестнадцать выпускников духовного факультета Венского университета. До сего года в живых оставались двое: Ингвар Краковский и ваш покорный слуга. – Профессор театрально поклонился. – Милко Раджич и Эдгар Шпритт сложили головы, выполняя долг служителей Священной Стражи. Отец Илайя погиб в схватке с вольным чародеем, устроенной, как я теперь понимаю, не без