Мания величия. Альберт Байкалов

Точно такая была проложена к поленнице дров.

      – По сути, это обычная деревенская изба, – шагая позади Бориса Васильевича, стал рассказывать Вадим. – Зимой, если не топить, насквозь промерзает. Поэтому пару раз в неделю либо отец, либо я сюда приезжаем…

      – И зачем вам эта головная боль? – поднимаясь по скрипучим ступенькам, удивился Борис Васильевич.

      – Здесь отец родился. – Влад постучал в выкрашенные голубой краской двери.

      – Значит, это и есть родовое гнездо Сергея Тихоновича? – удивился Ерохин.

      Но Вадим оставил вопрос без ответа. Он нахмурился и постучал сильнее:

      – Неужели спит?

      Поколебавшись, дернул за ручку. Двери открылись.

      – Ну, елки зеленые, – шагнув в темноту коридора, усмехнулся Вадим и тут же предупредил: – Осторожно, порог…

      Миновав некое подобие сеней, они оказались в горнице с низкими потолками и печкой посередине. У окна стол, рядом старенький холодильник. На окнах занавески. Из цветочных горшков торчали засохшие стебли.

      – Отец! – Вадим прошел в соседнюю комнату.

      Борис Васильевич закрыл двери и огляделся.

      – Интересно, куда он делся? – донесся голос. – А это еще что такое… Ни…

      Раздался грохот и быстрые шаги. В следующий момент Вадим появился в проходе с листком бумаги в руке. Борис Васильевич разглядел там написанный авторучкой текст и понял, что это записка. Издав нечленораздельный возглас, Вадим выскочил обратно в двери.

      Теряясь в догадках, Борис Васильевич вышел следом. Во дворе Вадима уже не было. Однако он увидел открытые настежь двери в сарай и направился туда, столкнувшись с ним в дверях. Бледный, как мел, парень шел навстречу, держа в опущенной вдоль туловища руке шапку.

      – Что? – одними губами спросил Ерохин.

      – Папа, – Вадим показал большим пальцем себе за спину.

      Немея от страха, Борис Васильевич заглянул в двери. В сарае было темно, однако он сумел разглядеть висевшего по центру Юрасова…

      Все, что происходило потом, было словно во сне. Они сидели с Владом на кухне, наблюдая, как за окном стремительно темнеет. Потом появился участковый уполномоченный, в надетой поверх формы кожаной куртке. Почти сразу приехала «Скорая». После этого двор и дом стремительно заполнились самыми разными людьми. Они по очереди задавали Вадиму и Борису Васильевичу вопросы. Потом появился и Дешин. Теперь полицейский уже говорил с металлом в голосе. Первый же вопрос касался того, почему Борис Васильевич скрыл, что знал, где находится Юрасов.

      – Я сам узнал, только когда приехал к нему домой, – утверждал Борис Васильевич, то и дело бросая взгляд на Вадима. Но тот словно не замечал его. Парня можно было понять, он потерял отца, мало того, в записке было ясно указано, кто виноват в его смерти. Юрасов писал, будто необдуманно пошел на похищение сына Путуляна, выполняя приказ своего начальника, и теперь, после всего, испугавшись ответственности, решил покончить с собой.

      – Значит, последний раз вы видели своего отца в одиннадцать часов дня? –