Круглые сутки нон-стоп. Василий П. Аксенов

Вествуд-бульвар и в середине, беспомощно, но красиво махнув белым рукавом ли, крылом ли, упала.

      Вздор, сказал я себе, это уже не надежная реальность, это уже предательское воображение. Ни с места, сказал я себе, уже двигаясь к месту происшествия.

      Упавшую фигуру закрыл длинный черный «роллс-ройс». Шестерка еще не заменила пятерку на электронных часах, когда он проехал мимо меня. Я успел заметить внутри белые одежды, темное лицо, светящиеся глаза… Продукт воображения быстро исчезал со сцены.

      Typical American Adventure

      Part II

      Кто вы? Куда мы? Где я?

      Москвич даже вздохнул с облегчением, когда услышал в трубке мужской голос. Вдруг пронесет, вдруг не закрутит, вдруг вообще все это просто мужская нормальная шутка, а еще лучше – легкое недоразумение?

      – Хеллоу, – то ли проговорил, то ли пропел немолодой, но приятный мужественный голос.

      – Простите, я звоню по поводу объявления, что было вывешено в университетском кампусе. Должно быть, это шутка, сэр? – Москвич подождал секунду, но не услышал ответа. – Недоразумение, сэр?

      – It’s over, it’s over,[16] – печально проговорил или пропел мужской голос.

      – Простите, я не стал бы звонить, если бы ваш телефонный номер не попал в руки весьма сомнительному субъекту, а так как этот субъект является в значительной степени продуктом воображения, то я, представляющий также в некотором смысле определенное воображение, считаю себя так или иначе ответственным за поступки этой персоны, – на одном дыхании выпалил Москвич и добавил, подумав: – Вы меня, конечно, не понимаете?

      – Отлично понимаю вас, дружище, – сказал невидимый собеседник. – А теперь вы меня послушайтe.

      Неизвестно откуда тут возникла в трубке музыка, и голос уже впрямую будто на эстраде запел:

      Love and marriage,

      Love and marriage,

      Go together

      Like a horse and carriage…[17]

      Не без удовольствия Москвич прослушал до конца эту песенку, которую помнил еще с осени 1955 года, с тех еще времен, когда он был не Москвичом, а Ленинградцем, с той осени, когда западный циклон закупорил невское устье и вода вышла из берегов сфинксам до подбородка, а он как раз шел на танцы по Большому проспекту Петроградской стороны по колено в воде, и насвистывал эту песенку, и встретил девушку на площади Льва Николаевича Толстого, и вместе они пришли в медицинский институт, где танцевали под эту песенку, и все танцоры были мокрыми по колено, но сухими выше колена, – славная была ночка!

      – Спасибо, – сказал он, когда песенка кончилась.

      – Пожалуйста, – ответил тот же голос. – Теперь взгляните, старина, стоит ли рядом с вашей телефонной будкой белый открытый «мазаратти»?

      Он оглянулся. Рядом с телефонной будкой действительно стоял белый открытый «мазаратти», а за рулем была девушка. Да уж конечно, девушка там была за рулем. Именно девушка должна была появиться сейчас по закону ТАП, и она появилась.

      – Садитесь, – сказал голос в трубке.

      – Эй, мэн, садись! – сказала девушка.

      «Мазаратти» всхрапнул, и не прошло и двух минут, как наш

16

Это кончилось, кончилось, кончилось… (англ.). (Здесь и далее обладатель прияного баритона изъясняется в основном фразами из популярных песенок Фрэнка Синатры.)

17

Любовь и женитьба связаны вместе, как лошадь с повозкой… (англ.)