Королевская шутиха. Филиппа Грегори

не вред. Это первая любовь со всей ее горечью. Однажды я поддался ей и совершил ошибку. Жениться из-за этого глупо. Но ты – девочка сильная. Ты это переживешь, достигнешь своих шестнадцати лет и выйдешь замуж за того, с кем помолвлена. У вас будет целый дом черноглазых детишек.

      Я покачала головой. Комок в горле мешал мне говорить.

      – Пойми, мисс Мальчик: важна не сама любовь, а то, что ты станешь с нею делать. Вот что бы ты стала делать со своей?

      – Я бы… служила вам.

      Он взял мою холодную руку и поднес к губам. Я стояла как зачарованная, чувствуя прикосновение его губ к кончикам моих пальцев. Это было ничуть не менее прекрасно, чем поцелуй в губы. Мои губы раскрылись сами собой, словно я была готова поцеловаться с ним прямо здесь, возле конюшни, на виду у всех.

      – Да, – тихо сказал сэр Роберт, не поднимая головы и шепча не столько мне, сколько моим пальцам. – Ты можешь мне служить. Любящий слуга – великий подарок. Ты согласна стать моей, мисс Мальчик? Сердцем и душой? Согласна делать то, о чем я попрошу?

      Его усы, будто перья на груди охотничьего сокола, приятно кололи мне пальцы.

      – Да, – прошептала я, не осознавая всей серьезности даваемого обещания.

      – И ты готова сделать все, о чем бы я ни попросил?

      – Да.

      Роберт Дадли мгновенно выпрямился. Вид у него был решительный.

      – Прекрасно. В таком случае у меня для тебя будет новая должность и новое занятие.

      – Не при дворе?

      – Нет.

      – Но ведь вы просили короля взять меня в шутихи, – напомнила я. – Что скажет его величество?

      Он поморщился.

      – Бедняге сейчас не до тебя. Скучать он не будет. Сейчас мы этот разговор окончим. Мне надо ехать. А завтра, когда ты вместе со всеми вернешься в Гринвич, мы с тобой подробно поговорим, и я тебе все расскажу.

      Сэр Роберт довольно рассмеялся, словно его ожидало увлекательное приключение, которое он был бы не прочь начать немедленно.

      – Завтра и поговорим, – повторил он и зашагал к своей лошади.

      Конюх услужливо сложил ладони, заменив ими скамеечку. Сэр Роберт уселся в высокое седло своего крупного, сильного коня, натянул поводья и выехал со двора на Стрэнд, навстречу холодному утреннему английскому солнцу. Его отец поехал следом, но не так торопливо. Я видела, как прохожие обнажали головы и кланялись, выказывая свое уважение отцу и сыну Дадли. Между тем лицо у герцога было отнюдь не радостное.

      Я тоже вернулась в Гринвичский дворец верхом, но верхом на ломовой лошади, везущей за собой телегу с разными припасами. День был теплым и солнечным. Поля, сбегавшие к Темзе, были полны золотистых и серебристых цветов. Мне сразу вспомнилось, как мистер Ди мечтал превратить простые металлы в золото. Я не торопилась слезать с лошади, наслаждаясь теплым ветром. В это время меня окликнул кто-то из слуг Дадли:

      – Эй, шутиха Ханна!

      – Что вам угодно?

      – Слезай и беги к сэру Роберту и его отцу. Они в своих покоях. И поживей, мальчик-девочка!

      Я молча слезла и бросилась во дворец, который знала теперь не хуже нашего скромного жилища. Миновав королевскую часть,