Горящая земля. Бернард Корнуэлл

что от твоих воплей зашевелятся мертвецы в их ледяных пещерах.

      «Он дурак, – подумал я. – Умный человек притворился бы, что эта женщина значит для него очень мало или совсем ничего не значит».

      Но Харальд уже продемонстрировал, чего стоит.

      – Покажи мне ее! – потребовал он.

      Я заколебался, будто прикидывая что-то. Но я хотел, чтобы Харальд увидел наживку, поэтому приказал двум людям Стеапы привести Скади.

      Она появилась с веревкой на шее, но ее красота и спокойное достоинство словно делали ее главной на укреплениях. В тот момент мне подумалось, что она – самая царственная из всех женщин, каких я когда-либо видел.

      Скади двинулась к палисаду и улыбнулась Харальду, который послал своего коня на несколько шагов вперед.

      – Они прикасались к тебе? – прокричал он Скади.

      Прежде чем ответить, она бросила на меня издевательский взгляд.

      – Они недостаточно мужчины, господин! – крикнула она в ответ.

      – Поклянись! – отозвался он; в его голосе ясно слышалось отчаяние.

      – Клянусь, – ответила она нежно.

      Харальд развернул коня так, что тот встал боком ко мне. Подняв руку в перчатке, датчанин показал на меня.

      – Ты выставил ее голой, Утред Говнюксон.

      – Тебе бы хотелось, чтобы я снова выставил ее так?

      – За это ты лишишься глаз, – сказал Харальд, заставив Скади засмеяться. – Отпусти ее сейчас же, – продолжал он, – и я тебя не убью. Вместо этого я привяжу тебя на веревку слепым и голым и покажу тебя всему миру.

      – Ты тявкаешь, как щенок, – отозвался я.

      – Сними веревку с ее шеи, – приказал Харальд, – и немедленно пошли ее ко мне!

      – Приди и возьми ее, щенок! – крикнул я в ответ.

      Я чувствовал подъем духа.

      «Харальд доказал, что он – упрямый дурак», – подумал я. Он желал Скади больше, чем желал Уэссекса, даже больше всех сокровищ королевства Альфреда. Помню, я подумал, что привел его в точности туда, куда мне хотелось, словно на поводке…

      Но тут он повернул коня и показал на увеличивающуюся толпу воинов на речном берегу. А из-за деревьев, густо растущих на дальнем берегу реки, показалась цепочка женщин и детей. То были наши люди, саксы, связанные друг с другом, потому что их захватили в рабство. Люди Харальда, грабя восточный Уэссекс, без сомнения, хватали каждого ребенка и каждую молодую женщину, каких могли найти, и, кончив забавляться с пленницами, отправляли их на кораблях на рынки рабов во Франкии.

      Но этих женщин и малюток привели на берег реки, где, по приказу Харальда, они опустились на колени. Самому младшему ребенку было примерно столько же лет, сколько моей Стиорре, и я все еще вижу глаза этой девочки, когда она смотрела вверх, на меня. Она видела полководца в сияющей славе, а я не видел ничего, кроме жалкого отчаяния.

      – Начинайте! – крикнул Харальд своим людям.

      Один из его воинов, ухмыляющееся животное, которое как будто могло побороть быка, шагнул к женщине на южном конце цепочки. Он держал боевой топор и высоко взмахнул им, а потом опустил – так,