Апельсины из Марокко. Василий П. Аксенов

Ошибка… Гол!»

      «Как самому сделать клюшку».

      «Скоро в путь и вновь в США, в Колорадо-Спрингс…»

      «Как использовать численный перевес».

      «Кухня Рэя Мейера».

      «Японская подача».

      Я, центральный нападающий Виктор Колтыга, разносторонний спортсмен и тренер не хуже Рэя Мейера из университета Де-Поль, я отправляюсь в путь и вновь в Колорадо-Спрингс, с клюшкой, сделанной своими руками… Хм… «Можно ли играть в очках?» Ага, оказывается, можно – я в специальных, сделанных своими руками очках прорываюсь вперед; короткая тактическая схема Колтыга – Понедельник – Месхи – Колтыга, вратарь проявляет поспешность, потом совершает ошибку, и я забиваю гол при помощи замечательной японской подачи. И Люся Кравченко в национальном финском костюме подъезжает ко мне на коньках с букетом кубанских тюльпанов.

      Разбудили нас Чудаков и Евдощук. Они, как были, в шапках и тулупах, грохотали сапогами по настилу, вытаскивали свои чемоданы и орали:

      – Подъем!

      – Подъем, хлопцы!

      – Царствие небесное проспите, ребята!

      Не понимая, что происходит, но понимая, что какое-то ЧП, мы сели на койку и уставились на этих двух безобразно орущих людей.

      – Зарплату, что ли, привез, орел? – спросил Евдощука Володя.

      – Фигушки, – ответил Евдощук, – зарплату строителям выдали.

      В Фосфатогорске всегда так: сначала выплачивают строителям, а когда те все проедят и пропьют и деньги снова поступят в казну, тогда уж нам. Перпетуум-мобиле. Чего ж они тогда шум такой подняли, Чудаков с Евдощуком?

      – Ленту, что ли, привезли? – спросил я. – Опять «Девушку с гитарой»?

      – Как же, ленту, дожидайся! – ответил Чудаков.

      – Компот, что ли? – спросил Базаревич.

      – Мальчики! – сказал Чудаков и поднял руку.

      Мы все уставились на него.

      – Быстренько, мальчики, подымайтесь и вынимайте из загашников гроши. В Талый пришел «Кильдин» и привез апельсины.

      – На-ка, разогни, – сказал я и протянул Чудакову согнутый палец.

      – Может, ананасы? – засмеялся Володя.

      – Может, бананы? – ухмыльнулся Миша.

      – Может, кокосовые орехи? – грохотал Юра.

      – Может, бабушкины пироги привез «Кильдин», – спросил Леня, – тепленькие еще, да? Подарочки с материка?

      И тогда Евдощук снял тулуп, потом расстегнул ватник, и мы заметили, что у него под рубашкой с правой стороны вроде бы женская грудь. Мы раскрыли рты, а он запустил руку за пазуху и вынул апельсин. Это был большой, огромный апельсин, величиной с приличную детскую голову. Он был бугрист, оранжев и словно светился. Евдощук поднял его над головой и поддерживал снизу кончиками пальцев, и он висел прямо под горбылем нашей палатки, как солнце, и Евдощук, у которого, прямо скажем, матерщина не сходит с губ, улыбался, глядя на него снизу, и казался нам в эту минуту магом-волшебником, честно. Это была немая сцена, как в пьесе Николая Васильевича Гоголя «Ревизор».

      Потом мы опомнились и стали любоваться апельсином.