Лети высоко! Жизнь как молитва. протоиерей Сергий Баранов

весь свет, чистота, любовь, правда… стоять не в брачных белых одеждах, производя вонь и смрад, было выше моих сил, и я сделал шаг назад и сказал то, что сказал: «Отойди от меня, Господи, ибо я человек грешный, очень грешный».

      Я переживал глубокую печаль, но в этом переживании не было отчаяния, которое опускает руки. Печаль была растворена надеждой, надежда рождалась не во мне, а приходила от Него, от Бога. В своем отчаянном духовном тупике я, как и апостол Петр, воскликнувший когда-то с жаром: «Да кто же может это понести?» – услышал мягкий кроткий голос Христа: «Человекам это невозможно. Богу возможно все».

      Он показал мне направление, путь, приводящий снова в эту точку бытия, преодолеть которую моему грешному ничтожному человечеству оказалось невозможно.

      Вступая на этот путь к Нему, я соглашаюсь на страшное сошествие во ад, ад моего ничтожества. Я должен согласиться открыть свой срам до самых глубин перед Ним и перед самим собой. Но даже этого я не могу сделать без Него. Глубина сердца смотрит мне в глаза непроглядной чернотой. Я не вижу самого себя, и тогда Спаситель опускается со мной, как Свет, освещая все мрачные закоулки моего бедного сердца. Свет во тьме светит, и тьма не объяла Его. Глубокое мрачное разочарование рождает крик. Это не я, не может быть, я не такой. Гордость натягивается, как струна, которая вот-вот лопнет, рождая неимоверную боль, разочарование. Как я мог, как я могу, как я теперь смогу любить себя таким?

      Человекам это невозможно. Богу возможно все. Я твой Бог, Я люблю тебя даже таким, каким ты увидел себя сейчас.

      Слезы блудного сына, уткнувшегося в отцовские колени, одновременно и жгут и греют меня.

      Господи, что я должен сделать, чтобы вернуться?

      Начни с нуля, согласись стать рабом, считая себя недостойным сыновства. И тогда Я Сам выйду тебе навстречу, возьму под руку и введу в Царство.

      Верую, Господи, помоги моему неверию. И да будет так.

* * *

      Незадолго до Своих страшных страданий Господь на Тайной Вечере говорит ученикам: «Истинно, истинно говорю вам, один из вас предаст Меня». На что апостолы отвечают, как дети, в которых не было лукавства, и это было их главным достоинством, еще не мужественных, не мудрых, не просвещенных Духом Святым, большей частью косноязычных, – тогда у них было это сокровище, к которому прибавилось все остальное, – их искренность. Один за другим, наперебой, услышав пророчество Спасителя о предателе, они начинают с детской наивностью спрашивать: «Не я ли, Господи? Не я ли?» Все, вплоть до Иуды, который услышал навстречу короткое: «Ты сказал».

      Слепая уверенность в самом себе непременно приведет человека к ошибке, неожиданному для него самого посрамлению. «Если и все отрекутся от Тебя, я не отрекусь», – воскликнул в те же дни в своем наивном безумии Петр и тут же, на следующий же день был посрамлен: «Не знаю этого Человека» – трижды. И трижды запел петух. Говорят, что с этого момента и до самой смерти красные глаза апостола часто слезоточили покаянным стыдом.

      Не я ли, Господи?

      Я