Изнанка. Дмитрий Видинеев

в ловушку людей. Борис не понимал, откуда в голове взялись эти мысли и образы. Они словно были частью гнетущей тишины, частичками застывших сумерек. От них хотелось отмахнуться, как от навязчивой мошкары, но они лезли и лезли в голову.

      – Я только что подумал… – заторможено, как будто сонно, произнёс Виталий. И замолчал. Не мигая, он смотрел на дымящуюся трубку в своей руке.

      – Подумал о чём? – спросил Борис.

      – Я тут недавно один роман прочитал фантастический. Это роман об экипаже космического корабля, который был вынужден совершить аварийную посадку на, казалось бы, безжизненной планете. Но потом выяснилось, что планета не такая уж и безжизненная. Когда наступала ночь, словно из ниоткуда, появлялись чудовищные кровожадные твари… В общем, из тридцати человек экипажа удалось выжить только двоим. Согласись, ситуация очень схожа с нашей.

      Борис шмыгнул носом. Не понравилась ему эта история.

      – Значит, остались только двое.

      – Ага.

      – Мне хочется прибить того, кто это написал.

      Виталий разогнал ладонью дым перед своим лицом.

      – Мне тоже, – неожиданно он рассмеялся, хотя в этом смехе горечи было больше, чем веселья. – А ты ведь собирался сегодня утром за грибами пойти, помнишь? Вчера все уши мне прожужжал… Подберёзовики, подосиновики, белые… Если бы я тебя не напоил вчера, ты проснулся бы утром часиков в шесть и потопал бы с корзинкой в лес. И тебя сейчас здесь не было бы. Вот такие вот дела.

      Борис улыбнулся и тут же удивился, что ещё способен улыбаться.

      – Выходит, это ты виноват в том, что я здесь? – он положил руку на плечо приятеля. – Ну, ты уж сильно себя не вини.

      – Я и не собирался, Борь.

      – Вот значит как?

      – В хорошей компании и помирать веселее.

      – Тут уж не поспоришь.

      Какое-то время они молчали, глядя на костёр у пруда. Борис отметил, что ужасные образы выветрились из сознания. Виталий сделал ещё одну затяжку и, вытряхнув из трубки табак, положил её на перила.

      – Там ведь люди были, – теперь уже мрачно заговорил он. – В смысле, силуэты людей. И всё это там, с другой стороны. Что ты об этом думаешь, а?

      Борис поморщился.

      – Ни малейшего понятия, Виталь. Даже предположений нет.

      – И у меня, – вздохнул Виталий. – Ладно, потом всё это обдумаем. Ну а сейчас – чай.

      Он уже начал было спускаться по ступеням к самовару, но его остановил шум из дома – там как будто что-то упало.

      Борис открыл дверь, вбежал в прихожую, за ним последовал Виталий.

      Они застали Марину в гостиной. Она стояла возле дивана с растерянным видом, держа дочку за руку. На полу лежало стеклянное блюдо, из которого высыпалось печенье.

      – Что случилось? – прохрипел взволнованно Виталий.

      – Она… она только что говорила! – голос Марины дрожал. – Клянусь, я слышала! Смотрите, у неё губы шевелятся!

      Действительно, губы Капельки шевелились, словно она что-то беззвучно шептала. Веки подрагивали, на