Ловушки памяти. Юлия Басова

чрезмерности её макияжа.

      Я же, в противовес её мнению, почти никогда не пользуюсь косметикой. Могу лишь изредка воспользоваться тушью для ресниц и блеском для губ. Ах, да! Ещё обожаю духи. Но ведь это не штукатурка на лице!

      С возрастом до меня начало постепенно доходить – мать не просто так злоупотребляет косметикой. Она прячет за этой маской из тонального крема и румян свои истинные чувства и эмоции. Ей страшно, что кто-то сможет увидеть её такой, какой вижу я – хрупкой, ранимой, неуверенной. Такой, какой бросил её мой отец и какой она продолжает оставаться после его ухода.

      – Мам, ты сегодня прекрасно выглядишь, – я решила начать утро с небольшого подхалимажа. В конце концов, от меня не убудет, а за вчерашнее равнодушие к её кулинарному шедевру надо хоть как-то расплатиться. Наверное, злится ещё.

      Не поворачиваясь ко мне и не переставая наносить на ресницы тушь, моя родительница отрывисто спросила:

      – Кто звонил?

      – Ты слышала? – удивилась я.

      – Конечно, – она пожала плечами. – Твоя комната – через стенку. Почти всё слышно.

      Ах, да! Конечно! Я и забыла! Хорошо, что мне пока не пришло в голову привести к себе какого-нибудь парня. В этом случае с ним можно было бы лишь держаться за руку и читать Шекспира, потому что все остальные действия не останутся незамеченными.

      – Звонил отец, – сообщила я и почему-то смутилась.

      Мать вздрогнула:

      – Что ему было нужно?

      – Не знаю, – я пожала плечами, – посоветовал беречь себя.

      Родительница постаралась взять в себя в руки и не поддаться чувствам. Каждый раз, когда она слышала про отца, с ней начинали происходить странные вещи – мать краснела, как первоклассница, вспыхивала, говорила всякую ерунду и не могла усидеть на месте. В этот раз она решила не реагировать так бурно и стала внимательно разглядывать себя в зеркале, словно делала это впервые в жизни.

      – Почему он так сказал? – спросила мать как бы небрежно, с деланным равнодушием.

      – Сама гадаю, – призналась я, – и зачем только так рано позвонил? Что, спешка какая-нибудь?

      После этого странного разговора с отцом где-то глубоко внутри засела мучительная тревога, точившая душу, но родительнице этого знать не нужно. Однако, чтобы переживать за свою дочь, ни одной матери не нужно разрешение. Моя немедленно заподозрила неладное. Она резко оторвала свой взгляд от зеркала, посмотрела на меня и негромко, но отчаянно вскрикнула. Что? Что со мной не так? Что в моём облике так её напугало?

      – Мам, с тобой всё в порядке? – неуверенно спросила я после небольшой паузы.

      – Всё ли в порядке с тобой? – ответили мне дрожащим голосом.

      – Что? – не поняла я.

      – Твои глаза… Никогда не видела, чтобы они были такого странного цвета… Тебе нехорошо? – мама вся тряслась, словно осенний листок под порывами сильного ветра.

      Мне надоело находиться в состоянии полного непонимания происходящего, и я в одно мгновение оказалась рядом с трюмо. Беглого взгляда на