Красавица и чудовище. Оливия Дрейк

вперед и остановилась перед ним. Она была полна решимости держаться вежливо ради своих поисков.

      – С моей стороны было бы грубостью прерывать ваши размышления, – проговорила она. – Я часто замечала у своего отца такое же выражение сосредоточенности, когда он работал со своими записями. Отец всегда просил меня подождать, пока он закончит.

      Эйлуин повернулся на табурете, снял очки и посмотрел на нее снизу вверх. Когда его проницательные карие глаза оглядели ее новое платье, он нахмурился еще сильнее. Мисс Джонс приготовилась к женоненавистническому замечанию. Выражение ее лица оставалось спокойным и сдержанным, а про себя она решила прибегнуть к дипломатии, чтобы отклонить любую критику.

      – А что за записи он вел? – поинтересовался Эйлуин.

      – Отец? – переспросила Белла, сбитая с толку его вопросом. – Ну-у… в конце каждого дня он записывал свои мысли и наблюдения об объекте, который он исследовал. Он писал очень быстро, и его почерк оставлял желать лучшего. Иногда, когда отец исписывал целый том, он просил меня отредактировать и переписать свои записи.

      – Вы путешествовали с сэром Сеймуром очень много лет. У вас должно быть много таких записных книжек. Где они сейчас?

      Белле не хотелось говорить герцогу, что бумаги ее отца все еще лежат в ящиках в их оксфордском колледже. Эйлуина все это не касалось.

      – Они… хранятся… ждут времени, когда я снова смогу работать с ними, – уклончиво ответила она.

      – Вы все еще их редактируете?

      Белла не решалась открыть свои планы на будущее этому человеку. Хотя, возможно, они убедили бы его, что она действительно интересуется древними цивилизациями.

      – Вообще-то я надеюсь когда-нибудь собрать лучшие его записи и объединить их в книгу, пригодную для публикации. Думаю, ученые были бы рады прочитать о путешествиях папы в дальние страны. Он очень много знал о далеких местах, куда западные люди редко наведываются.

      Отложив бумаги, герцог поднялся во весь свой внушительный рост.

      – Мне любопытно. А он вел дневник о своем пребывании в Египте?

      Белла подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и ее сердце на мгновение замерло.

      Доминирующее мужское начало в Эйлуине было так очевидно, что она потеряла самообладание. Глаза герцога походили на темные зеркала, скрывающие его мысли. Хуже того, в его пытливых вопросах таилась напряженность, которую она не вполне понимала.

      – Если папа и делал там заметки, я их никогда не видела, – ответила она. – Я понятия не имею, что случилось с его ранними записями и делал ли он их вообще в то время. А почему вас это интересует?

      – Потому что если бы вы их прочитали, то получили бы элементарные знания об истории Египта. Но, похоже, вы в этом деле еще новичок.

      Герцог вновь обрел надменный вид. Белла про себя окрестила его «герцогским».

      – Со всем моим уважением, ваша светлость, хочу заметить, что я никогда не утверждала обратного. Но, возможно, вам понравится, что я взяла на себя смелость позаимствовать