Сжигая за собой мосты. Татьяна Полякова

что продолжать он не намерен.

      – Либо о делах вашего отца знаете гораздо больше, чем сочли нужным рассказать.

      – Ничего я не знаю…

      – Хорошо, – устало кивнул он. – Допустим, вы вообразили себя сыщиком и, вместо того чтобы просить о помощи, отправились выслеживать этого типа. С чего вы взяли, что люди в лодке, точнее, один из них, тот самый, что залез к вам в окно?

      – Я же слышала их разговор, – напомнила я.

      – Вы свободно владеете немецким?

      – Да.

      – И все же… вы ведь могли…

      – Такое впечатление, что вы всячески стараетесь внушить мне мысль…

      – О том, что итальянской полиции ваш рассказ покажется весьма подозрительным, – перебил он меня и многозначительно сказал: – Они и так считают вашего отца чуть ли не мафиози.

      – Вы тоже так считаете? – возмутилась я.

      – Поверьте, я только хочу помочь соотечественнице, оказавшейся в трудной ситуации. В этом, кстати, заключается моя работа, и я пытаюсь ее выполнить.

      – А я вам мешаю?

      – Себе, – поправил он. – В ваших рассказах очень много нереального, фантастического. Прошу вас серьезно отнестись к моей просьбе, взвешивайте свои слова.

      Я сердито посмотрела на него, меня, разумеется, переполняло негодование.

      – Вы мне предлагаете ничего не рассказывать полицейским?

      – Боже избави. Если вы считаете, что рассказать необходимо…

      – А вы так не считаете?

      – Свою точку зрения я уже высказал: если вы все это не придумали, значит, вам известно гораздо больше. Гораздо. Вам следует быть до конца откровенной, в противном случае вы только запутаете следствие.

      Я продолжала на него таращиться, и вдруг совершенно идиотская мысль пришла мне в голову: что, если мой отец разведчик, то есть работал на российскую разведку, и теперь этот тип просто пытается запудрить мне мозги? Целую минуту эта мысль казалась мне вполне вероятной, потом я выругалась про себя, нецензурно, разумеется. Смех, да и только, что он мог тут разведывать? Мой отец иногда представлялся мне большим ребенком, каковым, в сущности, и был. Бабка любила приговаривать: «дитя великовозрастное» и качала головой; подозреваю, она не видела повода гордиться сыном. Нет, конечно, она его очень любила, но, скорее всего, он не оправдал ее надежд, хотя о ее надеждах мне ничего не известно. «Я действительно увлекаюсь фантазиями», – подумала я с печалью, но отступать без боя не хотелось, и я задала еще вопрос:

      – А этот тип, что ждал меня в номере, он что, тоже плод моего воображения?

      – Он угрожал вам? – поднял брови Дмитрий Сергеевич.

      – Нет, – съязвила я. – Напротив, сказал, что он мой ангел-хранитель.

      – Вы считаете, к вам его приставил ваш отец?

      Признаться, такое мне в голову не приходило, я опять замерла с открытым ртом, выглядела, должно быть, очень глупо, а чувствовала себя еще глупее.

      – Отец? – обретя голос, повторила я и вновь задумалась, правда, рот закрыла. – Зачем? – нашла в себе силы спросить я через некоторое время.

      – Уверен,