Шанс на жизнь. Как современная медицина спасает еще не рожденных и новорожденных. Оливия Гордон

работал в отделении фетальной медицины, искренне желал сохранить беременность и ребенка – от команды консультирующих врачей до специально обученных акушеров, научных сотрудников и администраторов.

      Несколько дней подряд я наблюдала за тем, как взволнованные родители стекаются в отделение фетальной медицины. Иногда они приводили с собой старших детей. Так странно было видеть их, несмотря на то что все отделение было посвящено работе с детьми. Все же мир фетальной медицины представлял собой мир черно-белых снимков. Однажды профессор Анна Давид, одна из врачей, заметила: «Во время УЗИ ты каждый раз знакомишься с новым человеком. Каждый толчок ребенка в утробе матери – большая загадка, а ты, как Шерлок Холмс, пытаешься ее разгадать, узнать, что не так».

      Как-то раз самый обычный день в отделении закончился искусственным прерыванием беременности из-за летальной скелетной дисплазии у плода: неразвитая грудная клетка не позволила бы ребенку дышать.

      – Приходится просто делать то, что нужно, – заранее объяснил мне один из докторов. – Мне не нравится прерывать беременность, однако я понимаю, что моей пациентке куда хуже, чем мне.

      Тем же утром пришли и радостные новости для пары, беременной близнецами. Врачи подозревали у детей цитомегаловирусную инфекцию (распространенный вирус, который мог нанести значительный урон во время беременности). УЗИ патологии не выявило, а тот анализ крови, который показал наличие вируса, похоже, оказался ложным, но все же доктора были готовы провести новые тесты.

      – Думаю, это отличные новости, мы все знаем наш дальнейший план действий, – подбодрил пару мистер Пандья. Родители рыдали от облегчения.

      Следом вновь пришло неприятное сообщение: у ребенка на 24-й неделе обнаружили врожденную диафрагмальную грыжу. Органы брюшной полости оказались в грудной клетке и давили на несформированные легкие. Еще один ведущий специалист, доктор Фред Ушаков, сообщил будущим матери и бабушке:

      – Дела обстоят довольно серьезно. Обычно в трети случаев ребенок погибает, в вашем – шансы еще меньше.

      Двадцатипятилетняя девушка, беременная первенцем, входила в кабинет с улыбкой на лице, и даже после объяснений мистера Пандья, что шансы у ребенка 50 на 50, она не растеряла оптимизма. Доктор тепло и ободряюще прикоснулся к ней. Она вышла от него бодрой и смеющейся.

      – Стакан все равно наполовину полон, – сказала ее мать, с которой она приходила на осмотр.

      – Да уж… Они наивны и даже не представляют, что происходит, – сочувственно произнес мистер Пандья и, как только за девушкой закрылась дверь, добавил: – Не думаю, что она на самом деле до конца поняла свое положение.

      «Некоторые родители готовы к любым рискам, – говорила Хилари Хьюитт, акушерка. – Иные берут непробиваемым оптимизмом. Третьи говорят: «Нам поможет Бог». В любом случае наше дело – предоставить им всю информацию».

      Другая акушерка вышла в приемный покой к мужчине, взвинченному из-за длительного ожидания.

      – Иногда люди злятся, – сказала Хилари. – Но