Мой выбор. Юлия Плетнева

нием,

      И, молча развернувшись, в сторону ушла.

      Как часто, влюбляясь в человека, мы отдаём ему свою душу, не замечаем, или просто не хотим замечать его недостатки. Но проходит время, и мы понимаем, что это уже не тот, кто клялся в вечной любви и обещал достать звезду с неба. И не та, что обещала быть рядом и в горе, и в радости, и тогда…

      1

      Он стоял возле стола, когда в комнату вошла девушка, среднего роста в изящном чёрном платье. Большие карие глаза и чуть рыжеватые, слегла вьющиеся волосы. Она обняла смуглыми руками парня, и окинув взором журнал с заголовком «Сердце + сердце = любовь, а после свадьба?», сказала:

      – Злишься на меня? Извини, ты же знаешь, когда пресса начинает спрашивать о нас, я не могу молчать, вот и проговорилась.

      Мулатка-Жизель, популярная актриса, но во многом её успеху помог отец-режиссёр.

      – Как я могу на тебя злиться? – ответил он.

      – Ну вот и хорошо. Напоминаю, сегодня в 7 вечера в ресторане.

      – Да, помню. Годовщина смерти моих родителей… Я заеду за тобой.

      – До встречи, – она поцеловала жениха и ушла.

      ***

      Родители Коула погибли в авиакатастрофе 7 лет назад, когда парню было чуть больше 20. И всё многомиллионное состояние перешло к нему по наследству. И этот высокий загорелый брюнет, с живыми тёмно-карими глазами не только не «прогулял» состояние, но наоборот приумножил.

      К вечеру у Коула была назначена встреча. Освободился он только к половине восьмого. Понимая, что опоздал, снова и снова пытался дозвониться Жизель, но в ответ ему слышались длинные, нудные гудки. Парень набирал и другие номера, но всё безуспешно.

      В ресторане к нему подошёл менеджер и отдал записку. В ней был адрес частной клиники. Коул, не обращая внимания на толпу, жаждущую его автографы, пробрался к машине и направился по указанному адресу.

      По небу пронеслись ослепительные полоски света, и оно заплакало крупными каплями дождя. Ветер срывал молодые листья и нёс их вдаль, не дав в полную силу насладиться жизнью.

      Его встретил отец Жизель:

      – Она попала в аварию. Пьяный урод на скорости протаранил её машину.

      Он укоризненно посмотрел на парня.

      – Как она? – вполголоса спросил Коул.

      – Ей делают операцию, никого не пускают. Оставайся здесь, я схожу посмотрю, как моя жена.

      Коул молча облокотился на стену, закрыл глаза и сполз вниз. Со всей клиники собрались медсёстры. Они стояли в стороне, наблюдали за парнем, перешёптывались. Но ни одна так и не посмела к нему подойти.

      Вернулся отец Жизель, но Коул оставался неподвижным, до тех пор, пока не вышел доктор. Врач окинул обоих мужчин взглядом и сухо произнёс:

      – Мы сделали всё что могли, но, увы, не смогли её спасти.

      Отец опустил голову, развернулся и куда-то побрёл. Коул попросился в палату:

      – Выйдите все, оставьте нас наедине.

      Он смахнул слезу с лица, взял девушку за руку:

      – Только я один во всём виноват, я должен был тебя забрать… И в тот же самый день… Я бы всё отдал – лишь бы ты жила…

      Только он произнёс эти слова, как стрелка в часах застыла, так и не добравшись до отметки в 24:00. В палате появились клубы дыма, после запылал огонь, и появилась фигура в чёрном балахоне.

      – Ты не напуган, и даже не удивлён – это странно, – заговорила фигура мужским голосом.

      – Я уже однажды видел одного из ваших, но недолго. А ты смерть? – ответил Коул.

      Фигура рассмеялась и сняла капюшон, но так, как свет в палате погас, Коул не смог разглядеть лица.

      – Ты же хочешь, чтобы она была жива? Я могу это сделать. Для этого нам необходимо заключить договор, – сказал незнакомец.

      – Моя душа в обмен на её жизнь? Я согласен.

      – Ох, уж эти люди! Может, сначала дослушаешь? Мне не нужна твоя душа, мне нужен работник на ближайшие несколько лет. И я выбрал тебя.

      – Я даже не знаю, кто ты такой, хотя это не важно, если Жизель будет жива. Это мой выбор, и я согласен. Где подписывать?

      Незнакомец повернул голову в сторону застывшего циферблата, затем вытянул руку, и на ней появились пергамент и ручка. Коул в спешке поставил свою подпись в указанном месте.

      – Оживляя её, я не смогу оставить всё как есть, и твоя судьба изменится, – вокруг незнакомца заклубился дым, после его объяло пламя, и он исчез.

      Загорелся свет, и часы пробили полночь. На аппарате жизнеобеспечения, в такт сердцебиению, задёргалась зелёная полоска. Жизель сжала руку в кулак.

      Коул в восторге выскочил в коридор, позвать врачей. Вместе с медиками в палату вошли и родители Жизель. Доктор, осмотрев пациентку, констатировал:

      – Я не знаю, как это объяснить, но она здорова, нет даже синяков. Можно выписывать её хоть прямо сейчас.

      Мать причитала:

      – Это чудо, настоящее чудо!

      Сама