Между Амуром и Невой. Николай Свечин

схватил шантажиста за правую кисть, потянул на себя, а затем дернул вниз с резким изломом. Уже спускаясь вниз, барон услышал идущий из кабинета вой, совсем собачий.

      Через два дня Таубе входил в гатчинский кабинет императора. Посреди небольшой, квадратной и низкой комнаты, с двумя окнами в сад, стоял простой стол, покрытый до полу синим сукном, на столе – поднос с перьями, карандашами и писчей бумагой. Император встретил барона стоя. Таубе вручил ему письма его покойного брата. Александр Александрович вздохнул, подержал их секунду в своей огромной руке и убрал в бюро.

      – Отдам Марии… потом. А вы расскажите, как все было.

      Таубе четко, без лишних деталей описал всю сцену «переговоров» с шантажистом. И про Жака, и про наглый тон негодяя, и про сломанную руку. Последнее особенно понравилось императору.

      – Значит, сломали ему ее, барон?

      – Сломал, ваше величество. Пусть запомнит, как меряться силами с вами, с Россией.

      – Ха-ха! Вот молодец! Жалко, нельзя ему шею сломать, но хоть так…

      Александр Третий медленно, задумчиво прошелся к окну и обратно. Потом сунул руку в карман своего генеральского кителя, порылся в нем и протянул Таубе большой серебряный портсигар со своим вензелем:

      – Вот! От меня с императрицей в награду за образцово исполненное приватное поручение.

      – Служу Отечеству, ваше императорское величество!

      – Позавтракаете сегодня с нами. И сейчас (император посмотрел на каминные часы) не уходите, есть разговор.

      Он нажал кнопку звонка, мгновенно в двери появился камердинер.

      – Зови.

      В кабинет с портфелями в руках зашли начальник Главного штаба генерал-адъютант Обручев и директор канцелярии Военно-Ученого комитета генерал-майор Енгалычев.

      – Садитесь, господа, – император усадил, после приветствия, всех троих вокруг стола, сел сам и сказал. – Начнем с того, на чем остановились в тот раз – с железных дорог. Что надумали?

      – Я по-прежнему настаиваю, ваше величество, на развитии Полесской казенной дороги, – эмоционально заговорил Обручев. – Она стратегическая, без нее мы совершенно определенно не успеем отмобилизоваться против Германии. Министр финансов, как всегда, этого не понимает. Ему удобнее мыслить узко: дебит, кредит, бюджетный дефицит. А как мы будем воевать – война же с германцами неизбежна! – это его не волнует, клистирная его душа![33]

      И Обручев нервно стукнул портфелем по столу.

      – Не сердитесь, Николай Николаевич! – добродушно успокоил государь своего генерала. – Бунге я беру на себя. Но помогите мне в этом. Давайте подробнее – что нужно? в какие сроки?

      – Виноват, ваше величество…Я понимаю соображения экономии и буду говорить лишь о самом важном. Основные магистрали Полесской дороги: Вильно – Ровно через Лунинец-Сарны и Брест – Брянск через Гомель надо сделать двухпутными к 87-му году. Кровь из носу, ваше величество.

      Император отметил что-то в своем блокноте.

      – Далее,

33

Министр финансов Н. Х. Бунге был внуком аптекаря.