Убийца из прошлого. Моника Кристенсен

оборудование. Встретимся тут? Правда, я хочу успеть на Грен-фьорд. Туда пойдёт судно береговой охраны «Анденес». У них с собой телеуправляемый подводный аппарат, будут искать останки тех двух кораблей. Они по-прежнему лежат на дне, просто фантастика! Мне хотелось, чтобы вниз отправили аквалангиста – за бортовым журналом и документами. Но начальник береговой службы сказал, что это и дорого, и небезопасно, да и морская вода наверняка уничтожила бумагу.

      Сигернес поднялся.

      – Мне пора. Папку можешь пока оставить. Мне она сейчас не нужна. Глядя на то, как всё оборачивается, я уже жалею, что связал эти два дела. Меня-то интересует история полицейского сыска во время войны. Удивительно, насколько его успехи зависели от связей на местах и от сотрудничества с немцами. Но я всё-таки попытаюсь выяснить, кто он, этот убийца, которому, возможно, удалось просочиться на Шпицберген. Бедная женщина, его мать. Что я ей скажу?

      Историк двинулся было к выходу, но передумал и вернулся.

      – Ты приехал в отель только ради того, чтобы поговорить со мной об этом деле? Что тебя так заинтересовало?

      Кнут, скривившись, вздохнул.

      – Я сегодня плохо спал. Видел сон, что-то такое про реестр имён. Проснулся, лежал и думал об этом деле.

      Историк немного подумал.

      – Людей на Шпицберген отправляла угледобывающая компания, летом сорок первого, до эвакуации, их контора была в Харстаде. Думаю, они только и делали, что проверяли людей и имена до бесконечности. Немцам ведь не хотелось, чтобы в Лонгиер отправили постороннего, не связанного с горным делом. Шпиона, например. Наверно, надо спросить в здешнем офисе «Стуре Ношке», не могут ли они разыскать в своих архивах списки людей, нанятых летом сорок первого. Скорее всего, списки утрачены. Когда проводили операцию по эвакуации Шпицбергена, они мало что смогли увезти. А потом большую часть строений сожгли.

      «Как всегда, уверены, что они одни, – думал человек, который сидел по другую сторону низкой перегородки, делившей столовую на две части. – Им никогда не приходит в голову, что кто-то может подслушивать?»

      Он давно убедился, что по его лицу ничего нельзя понять и в глазах нет и следа замешательства. А всё-таки глупо было ехать на Шпицберген. Нет никакой необходимости мучить себя воспоминаниями о том, что он уже больше пятидесяти лет назад оставил в прошлом.

      Его прежней жизни больше не существует, он похоронил её, как дорогого покойника. Как-то раз в семидесятых он приезжал в Йёвик. Зарегистрировался в гостинице, потом бродил по улицам, останавливался у дома своего детства. Белый деревянный дом, совсем не такой большой, как ему помнилось, зажатый между торговым центром и автозаправкой. Столько всего поменялось, старые дома снесли или перестроили до неузнаваемости. Кое-какие улицы даже поменяли своё место и шли совсем не там, где раньше. Город вырос и странным образом помолодел, став более вульгарной и шумной версией самого себя.

      Его никто не узнал. Только мать посмотрела на него с подозрением, когда он прошёл мимо. Да и он едва-едва её узнал. Правда, шёлковый шарф с лиловыми