Капитал. Карл Генрих Маркс

рабочие начинают уже вымирать, несмотря на свежий воздух и неограниченное действие среди них закона естественного отбора, в силу которого выживают лишь наиболее сильные индивидуумы.[304] Капитал, который имеет столь «хорошие основания» отрицать страдания окружающего его поколения рабочих, в своем практическом движении считается с перспективой будущего вырождения и, в конечном счете, неизбежного вымирания человечества не меньше и не больше, чем с перспективой возможного падения земли на солнце. При всякой спекуляции с акциями каждый знает, что гроза когда-нибудь да грянет, но каждый надеется, что она разразится над головой его ближнего уже после того, как ему самому удастся собрать золотой дождь и укрыть его в безопасном месте. Apres moi le deluge! – вот лозунг всякого капиталиста и всякой капиталистической нации. Поэтому капитал беспощаден по отношению к здоровью и жизни рабочего всюду, где общество не принуждает его к другому отношению.[305] На жалобы относительно физического и духовного калечения, преждевременной смерти, истязаний чрезмерным трудом он отвечает: как могут терзать нас эти муки, если они увеличивают наше наслаждение (прибыль)? Но в общем и целом это и не зависит от доброй или злой воли отдельного капиталиста. При свободной конкуренции имманентные законы капиталистического производства действуют в отношении отдельного капиталиста как внешний принудительный закон.[306]

      Установление нормального рабочего дня явилось результатом многовековой борьбы между капиталистом и рабочим. Но в истории этой борьбы обнаруживаются два противоположных течения. Сравним, например, английское фабричное законодательство нашего времени с английскими рабочими статутами начиная с XIV и до середины XVIII века.[307] В то время как современный фабричный закон насильственно сокращает рабочий день, эти статуты стремятся насильственно его удлинить. Правда, притязания капитала в эмбриональном состоянии, когда он еще только возникает и, следовательно, свое право всасывать достаточное количество прибавочного труда обеспечивает пока не одной лишь силой экономических отношений, но и содействием государственной власти, – эти притязания представляются совершенно скромными. если сопоставить их с теми уступками, которые он, ворча и сопротивляясь, должен делать в зрелом возрасте. Понадобились века для того, чтобы «свободный» рабочий вследствие развития капиталистического способа производства добровольно согласился, т. е. был вынужден общественными условиями, продавать за цену привычных жизненных средств все активное время своей жизни, самую свою работоспособность, – продавать свое первородство за блюдо чечевичной похлебки 97. Поэтому естественно, что то удлинение рабочего дня, к которому капитал при посредстве государственной власти старается принудить совершеннолетних рабочих в период с середины XIV до конца XVII века, совпадает приблизительно с теми пределами рабочего времени, которые во второй половине XIX

304

См. «Public Health. Sixth Report of the Medical Officer of The Privy Council, 1863». Опубликован в Лондоне в 1864 году. В этом отчете говорится как раз о сельскохозяйственных рабочих. «Графство Сатерленд изображали как такое, в котором достигнуты серьезные улучшения, однако недавнее обследование показало, что в округах этого графства, когда-то столь славившихся красотой мужчин и храбростью солдат, население выродилось в худосочную и захиревшую расу. В наиболее здоровых местностях, расположенных по обращенным к морю склонам холмов, лица детей так худы и бледны, как если бы эти дети жили в гнилой атмосфере какого-нибудь лондонского закоулка» (Thornton, цит. соч., стр. 74, 75). Они, в сущности, похожи на те 30000 «gallant Highlanders» [ «бравых горцев»], которые вместе с проститутками и ворами ютятся в wynds и closes [трущобах и вертепах] Глазго.

305

«Хотя здоровье населения является столь важным элементом национального капитала, к сожалению, придется признать, что капиталисты совсем не расположены хранить и ценить это сокровище… Внимание к здоровью рабочих было у фабрикантов вынуждено» («Times», 5 ноября 1861 г.). «Мужчины Уэст-Райдинга превратились в суконщиков для всего человечества… Здоровье рабочего населения было принесено в жертву, и в течение нескольких поколений раса совершенно выродилась бы, если бы не последовала реакция. Часы детского труда были ограничены и т. д.» («Twenty-second Report of the Registrar General». London, 1861).

306

Поэтому мы видим, например, что в начале 1863 г. 26 фирм, владеющих обширными гончарнями в Стаффордшире, в том числе также фирма Д. Уэджвуд и cыновья, в особом меморандуме ходатайствуют «о властном вмешательстве государства». «Конкуренция с другими капиталистами» не позволяет им произвести какого бы то ни было «добровольного» ограничения рабочего времени детей и т. д. «Сколько бы мы ни сетовали поэтому на упомянутое выше зло, его невозможно было бы устранить посредством какого-нибудь соглашения фабрикантов между собой… Принимая во внимание все эти обстоятельства, мы пришли к тому убеждению, что необходим принудительный закон» («Children's Employment Commission, 1st Report», 1863, p. 322).

Добавление к примечанию 114. Еще более разительный пример дает нам самое недавнее прошлое. Высокие цены хлопка в период лихорадочного хода дел побудили владельцев хлопчатобумажных ткацких фабрик в Блэкберне по взаимному соглашению между ними сократить на своих фабриках рабочее время на определенный срок. Срок этот истек приблизительно в конце ноября (1871 г.). Между тем более богатые фабриканты, у которых прядение соединялось с ткачеством, использовали сокращение производ-ства, обусловленное этим соглашением, для того чтобы расширить свое собственное дело и извлечь таким образом большие барыши за счет мелких предпринимателей. Последние в таких затруднительных обстоятельствах обратились к фабричным рабочим, призывая их серьезно заняться агитацией за девятичасовой рабочий день и обещая им денежную помощь для этой цели!

307

Эти рабочие статуты, которые мы находим одновременно и во Франции, Нидерландах и т. д., были формально отменены в Англии лишь в 1813 г., уже после тою, как они были давно устранены самими производственными отношениями.