Темная сторона. Галина Валентиновна Чередий

себя в нее разом, поддаваясь извечному страстному нетерпению моей возлюбленной и своему бесконечно бушующему по ней плотскому голоду.

      Это не Лоралин!!!

      Но выглядит, как она, пахнет, как она, ощущается, как она, целовала меня беспощадно и яростно, как она! Кусаясь, поглощая жадно, требуя все, что могу ей дать, предъявляя права цепкими объятиями как на своего. Вбирая в себя с полной готовностью, не приноравливаясь, как если бы я лишь на краткое мгновение покинул сладкий плен ее тела и тут же вернулся, осознав, насколько был глуп, сделав это.

      Может, я рехнулся? Выдаю желаемое за действительное? Тоска по возлюбленной все же доконала меня, а память услужливо ей подыгрывает, подстраивая в своих глубинах образ из прошлого под то, что предстало передо мной ныне?

      Черта с два! Я не забыл ни единой черточки – это же просто невозможно! Нельзя забыть хоть что-то о той, кого любил так долго и неистово. О той, что струится по твоим венам вместе с…

      Кровь. Да, точно. Это не моя Лори. Не моя.

      У покусавших меня перевертышей, может, зубы были в каком-нибудь ядовитом дерьме и поэтому мне все это мерещится?

      Сдав Алису Касьяну, я перенесся домой и первым делом отыскал в ящике тумбы у входа визитку Макса, которую он демонстративно оставил, уходя, полыхая от ярости. Моя гордая несчастная кошка сто раз грозилась ее выкинуть, но так и не сделала этого.

      Набрал номер мрачного оборотня и долго слушал гудки.

      – Кто? – рявкнул наконец знакомый грубый голос нисколько не дружелюбно.

      – Я.

      – Глеб? – Я скривился. Макс будто нарочно называл меня всегда по имени, забивая на то, что для своих я исключительно «Рубль», а для посторонних – господин Рублев.

      – Он самый. Слушай, Алиса меня, конечно, прибьет, если… когда… когда очнется, но я бы на твоем месте смотался к лекарю Касьяну. Жизнь – такая сука… ну чтобы не жалеть потом.

      – Спасибо, – сухо ответил мой собеседник и сразу отключился.

      – Ну вот я и обеспечил себе пару часов твоих упреков и воплей, Алиса, – сказал намеренно громко, посмотрев в направлении ее спальни на втором этаже квартиры. – Поэтому ты просто обязана выжить, чтобы устроить мне чих-пых.

      За стеной опять шла гулянка полным ходом, и это внезапно достало меня. Тупые, близорукие, эгоистичные людишки, которым глубоко по хрен на все, кроме собственных сиюминутных удовольствий. Им дела нет, что, пока они тут глаза заливают и сношаются, кто-то рядом чуть не погиб, сводя приносимый им ущерб к минимуму.

      Вышел на свою половину крыши, перенесся на соседскую, подставившись под холодный ливень, позволяя ему, словно душу, смыть с себя кровь и запах поверженных противников. Встал у разделительной стены, глядя на ярко освещенную квартиру с пьяными бездельниками внизу и спрашивая себя, чего сюда приперся. Что собирался делать? Ворваться, страшно оскалившись, сверкая красными глазами и выставив когти, чтобы они там все обосрались и сбежали куда глаза глядят? Идиотизм. Еще поубиваются. Можно,