Королевский сорняк. Татьяна Гармаш-Роффе

завистливы. А вот мужчины не мелочны, им подобное чувство незнакомо! Но эти, друзья Кирилла, – хуже баб, честное слово!

      Кто они, эти четверо? Учились ли вместе в школе – или мяч гоняли в одном дворе? Сокурсники? Коллеги по какой-то первой работе Кирилла?

      Тоня теперь жалела, что не расспросила их. По телефону она только уточняла: «вы друг Кирилла Богданова?»… И ей отвечали: да.

      «Друг». Да разве же это друзья?!

      Ей невыносимо захотелось позвонить Люське в Пятигорск. Рассказать, как повернулась ее жизнь за последние месяцы, и услышать радость подруги. Тоня уже схватила было телефон, но остановилась. Ей вдруг стало страшно. А если и Люська?.. Тогда вообще мир рухнет. На чем он держится, мир, если не на любви и дружбе? Все остальное, все, что не есть любовь, – только и норовит его разрушить…

      Судорога схватила ее за горло. Мир мгновенно стал черным, в нем не хватало воздуха. Она задыхалась.

      И вдруг Тоня подумала об Александре Касьяновой. Вот! Вот человек, который, даже не будучи ее подругой, всегда за нее радовался! Всегда готов выслушать и утешить! Александра – особый человек. Она никогда не позволит поселиться в своей душе таким чувствам, как зависть! Потому что она… она… Потому что, наверное, это и есть культура.

      И Тоня немедленно набрала номер Александры. Ее, однако, не оказалось дома, и, поколебавшись, Тоня набрала ее мобильный.

      – Вы заняты? – спросила она, робея от собственной наглости: позволить себе отвлекать очень делового человека своими эмоциями, никому не нужными…

      – Что случилось, Антоненок? Ты плачешь?

      – Нет, я просто… Я вас отвлекаю?

      – Секундочку. Ты где, дома? Я тебе сейчас перезвоню.

      И пока она выключалась, Тоня успела услышать: «Прошу меня извинить. Срочное дело».

      Это она, Тоня, – «срочное дело»! Тоня даже улыбнулась и утерла слезы.

      Александра перезвонила через минуту. Выслушала. Потом сказала:

      – Это в человеческой природе, Антоненок. Ты была бедной, ты была никакой, – и тебе никто не завидовал: нечему было. Так когда-то жила вся наша страна: в равенстве бедных. И все нам казались прекраснодушными, а любовь и дружба – святыми словами. Когда же оказалось, что есть что делить и есть чему завидовать, – эти красивые идеи слетели с душ, как листья осенью. Обнаруживая голые черные стволы, примитивные схемы… Но плакать из-за этого не надо. Такова жизнь и таковы люди – и надо научиться их принимать. Сохрани свои идеалы, если можешь, но не жди этого от других. Ты поняла меня?

      – Да, – грустно ответила Тоня, – да… Но в таком случае я стану просто изгоем? Инопланетянкой, чужестранкой… Ведь так?

      – Нужно научиться смотреть на человеческие слабости снисходительно. Чуть больше юмора и сочувствия к ним, бедным. И тогда тебе станет очень легко с ними.

      – То есть я должна сочувствовать тем, кто мне завидует? Это они – «бедные»?

      – Ну да! Им же плохо живется, Антоненок! И зависть об этом свидетельствует! Подумай