Русский клуб. Почему не победят евреи (сборник). Сергей Николаевич Семанов

Союза и из партии, немедленно!

      Примерно в те же поры Окуджава пребывал в Париже, где жил у Гладилина: тот работал на радио «Свобода», подвластном ЦРУ. В паре они выступали по французскому телевидению. Ну, другого советского гражданина, тем паче члена КПСС, за такое четвертовали бы, но Окуджаве это даже не поставили в вину. Почему с ним обошлись так «гуманно», мог бы объяснить он сам.

      Возвращаясь в Москву после парижских бесед, Окуджава дал небольшую промашку. Рассказывали тогда, что вез он с собой нечто печатное (ну, мы все тогда возили). Подъезжая к границе, он не придумал ничего лучшего, как прилепить везомое липучкой под днище спальной полки. Видимо, не знал, бедолага, что пограничников уже на первых занятиях учат, где и как прячут «враждебную литературу». Нашли, составили протокол и запустили шифровку, как тогда водилось, в несколько адресов.

      И тут-то обнаружились некоторые расхождения в дозах партийной ответственности. Окуджаве тут же пришел срочный вызов, насколько я помню, из Италии на какой-то прогрессивный фестиваль. И что же? Окуджаве партком потихоньку «ставит на вид» (пустяковое наказание, его даже не заносят в учетную карточку), и он преспокойно отбывает на прогрессивное мероприятие.

      Ну, со мной обошлись построже. Не стану вдаваться в подробности, но вот итог: три года я «проскучал», полностью лишенный работы, – не только в штат меня не брали, но и не печатали. Жил, как птичка божья, но тоже ведь не каялся и ничего не клянчил, даже в мыслях такого не держал. Не жаловался и не жалуюсь, ибо получил то, что должен был получить. Даже не без удовольствия вспоминаю то ненастное время: была борьба, в которой должен был выстоять, ясность цели и удовлетворение от содеянного.

      Что ж, я тоже шестидесятник (без кавычек), ибо начал свою скромную идейную деятельность именно в середине 1960-х годов. В конце их перешел твердо в патриотический лагерь и пребываю в оном по сей день.

      Словом, шестидесятники были очень разные.

      «Русский клуб»

      Примечательное это было время – 1960-е годы уже ушедшего XX столетия! Но на нашем, русском, фланге общественного движения и подъема самым примечательным, бесспорно, был «Русский клуб».

      Так именовались сходки небольшой поначалу кучки русских интеллигентов в Высокопетровском монастыре, что на углу Петровки и Бульварного кольца. На углу первого этажа был знаменитый на всю Москву мебельный магазин, чем этот квартал и славился, ну а мы собирались на втором этаже здания монастырского подворья. Как-никак XVII век постройки, да и фасад ничуть не изменился, резной камень белый, лепота! А в комнатах было уютно, хоть и шумновато: окна на Петровку.

      Монастырь своим внешним видом в точности отражал тогдашнее состояние русской культуры, материальной и духовной. Запустение, облезлые стены, бесчисленные конторы, самые порой нелепые, лепившиеся в храмах и палатах, непременные в таких случаях кучи мусора, а главное – сбитые кресты и покосившиеся купола, а прорези для колоколен выглядели как пустые глазницы.