Urban commons. Городские сообщества за пределами государства и рынка. Коллектив авторов

в различных взаимных отношениях. Решившись хоть как-то определить контуры понятия «городская совместность», мы предположили, что она связана с коллективной апроприацией и регулированием тех повседневных вопросов, которые беспокоят некоторые группы.

      Первый пример обнаружился так: жители дома выставили на тротуар горшки, коробки и старые ванны – тем самым разбив небольшой садик и огород прямо напротив здания. Это, в общем-то, банальное действие запустило оживленную дискуссию обитателей района: имели ли жители право так делать и насколько эстетично то, что они сделали? Можно ли считать этот садик украшением городского ландшафта, которое доступно всякому прохожему, или же мы имеем дело с неправомерной приватизацией общественного пространства? Несколько обеспокоенных граждан отправили жалобы в местный отдел Ведомства по делам общественного порядка (Ordnungsamt), но, что интересно, арендодатель ни разу не пересылал жалобы своим квартиросъемщикам. Может, ему понравилась инициатива? Или же она была ему безразлична? Или, быть может, он надеялся, что инициативы арендаторов повысят ценность предлагаемого им жилья?

      Ил. 1. Поле Темпельхоф

      Поле Темпельхоф, на территории которого располагался одноименный городской аэропорт, можно счесть примером значительно более масштабной совместности, захватывающей бóльшую территорию и большее число пользователей (ил. 1). Аэропорт закрыли, но оставшееся пространство избежало масштабного девелопмента; случайно появившееся открытое место стало популярным среди горожан, которые осознали экологическую ценность высвобожденной территории и стали проводить там досуг: катались на велосипеде, занимались кайтсерфингом, устраивали пикники или же пестовали небольшие садики (urban gardening). Стоило берлинскому рынку недвижимости оправиться от удара 2008 года, как сенат выпустил план развития этой части города, предполагавший допуск частных инвесторов на территорию и запуск строительства дорогой недвижимости. Но за несколько лет правительственного бездействия появились гражданские инициативы, такие как Squat Tempelhof и 100% Tempelhofer Feld, и местным активистам, отстаивавшим сохранение пространства летного поля в качестве незастроенного и нераспланированного, удалось заручиться достаточной общественной поддержкой. Пик сражения за Темпельхоф как общедоступное благо пришелся на референдум (Volksentscheid) 2014 года, успешно заморозивший планы сената5.

      Концепт «совместности» также можно использовать как аналитический инструмент, позволяющий понять сквоттинг, которым занимались беженцы в немецких городах. Например, в Берлине было разбито два самоорганизованных протестных лагеря – на Ораниенплатц и в Школе имени Герхарта Гауптмана; оба существовали с 2012 по 2014 год. Если говорить о сквоттинге в терминах публичных и частных товаров, услуг и пространств, оправдать данные практики будет невозможно. Но хотя протест частично сосредотачивался на требованиях выживания и улучшении

5

Инициативные группы сначала смогли набрать более 200 тыс. голосов горожан за проведение общегородского референдума по судьбе Темпельхофа, а затем на самом референдуме свыше 740 тыс. берлинцев (это 30% от числа всех избирателей в городе и свыше 50% тех, кто пришел на избирательные участки 25 мая 2014 г.) проголосовали за городской закон, запрещающий любое капитальное строительства на поле Темпельхоф. — Прим. ред.