Два шага до любви. Татьяна Алюшина

Но ему мой образ нравился, веселил даже.

      А раз так, то будем придерживаться роли отвязанной, немного стервозной роковой красотки. Но на пути к такому радикальному перевоплощению я столкнулась с одним моментиком, ранее никогда меня не волновавшим…. Как бы это поделикатнее объяснить?

      Скажем так: мои нижние волосы, завиваясь веселыми кучеряшками, были прекрасного пепельно-белого цвета, что, согласитесь, с ролью роковой брюнетки никак не вязалось. И глупое дитя решило это недоразумение ликвидировать путем покраски.

      Ощущения представили? Вот-вот! Повизжав минут с пяток, я сбрила всю эту так и не успевшую прокраситься красоту на фиг! А порассматривав результат в зеркале, решила, что как-то слишком голо получилось, и сбегала в специальный магазин. К вечеру на моем бритом лобке красовалась временная накладная татуировочка в виде бабочки. По-моему, для выбранного мной образа в самый раз – нечто оригинальное!

      И всю дорогу до места свидания я повторяла про себя, как мантру, чтобы не струсить в последний момент и что-нибудь не испортить: «Я роковая женщина, я роковая женщина, я сама решаю, с кем и когда заняться любовью!»

      Он преподнес мне очень милый букетик из небольших розочек.

      – Спасибо, – сказала я, чуть зарумянившись от неожиданности и удовольствия, и выпалила: – Поехали к тебе!

      – Ого, вот так сразу! – усмехнулся Сергей и пошутил: – Славка, ты же еще маленькая! Тебе еще рано такими взрослыми делами заниматься!

      – Была бы маленькая, ты бы со мной не встречался! – вполне резонно, между прочим, заметила я.

      – Славка, Славка, – тягостно вздохнул он, перестав улыбаться, – и откуда ты свалилась на мою голову?

      – Из ночного клуба, – напомнила со всей серьезностью я.

      Бабочка на голом лобке привела мужчину в восторженное обалдение, а открытие, что я только что была девственницей, окончательно доконало.

      – Почему ты мне не сказала! – орал Сергей, подскочив с ложа любви. – Если б я знал, ни за что не потащил бы тебя в кровать!

      – Поэтому и не сказала, – призналась я, стыдливо прикрывая голую грудь одеялом.

      – Твою ж мать! – бушевал он, от растерянности засунув обе ладони в волосы. – Ты так выглядишь, словно потеряла девственность лет в тринадцать, когда первый раз села на мотоцикл! Да еще эта бабочка!!! Ты же была в банде байкеров!

      – Они никогда не были бандой! – заступилась я за своих. – И не нарушали ни одного закона! Это команда серьезных, настоящих людей, к тому же занимающихся благотворительностью!

      – Охренеть! – посмотрев на меня, выдавил он.

      Сходил на кухню, принес оттуда бутылку водки, налил себе рюмку и выпил, залив в себе, как я поняла, муки совести, обвинявшие его в растлении малолетних. Бушевал он недолго, резонно рассудив, что раз непоправимый урон уже нанесен, то и причитать нечего, и вернулся ко мне в кровать!

      Мы провели вместе все выходные. Выбирались в город, гуляли по Патриаршим, по Волхонке и Арбату, заходили