Ближний круг «царя Бориса». Александр Коржаков

плохой техникой. На тренировках он исправил мою ошибку, удар со стороны выглядел красиво, но сила от этого несколько ослабла. Ну а дальше волейбол присутствовал в моей жизни постоянно: до армии, в армии и после.

      Получив школьный аттестат, я решил поступать в МАТИ – авиационно-технологический институт. Но получил плохую отметку на первом же экзамене.

      Вступительные экзамены в другой институт – МЭИ, на вечерний факультет – проводились чуть позже. И друзья уговорили поступать в энергетический, на перспективную специальность, связанную с лазерами. Мне же учиться в этом институте не хотелось, но я сдал документы «за компанию». И, как назло, выдержал все экзамены.

      Одновременно я устроился на работу в родную школу киномехаником. Все-таки тянуло меня к «альма-матер». Зарплату платили мизерную, но работа не утомляла, оставляя силы на учебу.

      Только начались занятия в институте, команда «Динамо» поехала на спортивные сборы в Ворошиловград. Я принес декану письмо от клуба с просьбой отпустить меня на сборы и соревнования. Он отпустил.

      После поездки пришел через полтора месяца на занятия: сижу в чужом коллективе, ничего не знаю, смысл лекций не улавливаю. Стал брать конспекты у ребят, наверстывать упущенное. Но не было желания учиться в этом институте, потому я его и бросил.

      Только как сказать об этом родителям? Сначала я не решался и все «учебное» время проводил в метро. Садился вечером после работы в поезд на кольцевой линии и читал: Дюма, детективы, другие интересные книги. Поездки в метро продолжались, наверное, месяца два, и родители ни о чем не догадывались. Но с друзьями советовался: как же быть?

      Тогда близкий приятель пообещал устроить меня на электромашиностроительный завод «Памяти революции 1905 года». Он сам там работал, получал 200 рублей, ходил в белом халате и протирал спиртом какие-то детали. Нарисовал такую заводскую идиллию, что я согласился.

      В отделе кадров меня спросили, в какой цех я хочу. Называю тот, где в белых халатах со спиртом работают.

      – Нет, – отвечает кадровик, – там все места заняты.

      Вакансии оказались в сварочно-заготовительном цехе. Мастером там был Шнеерсон, заядлый любитель волейбола. Узнав, что я тоже волейболист, просто в меня вцепился:

      – Работу дадим, зарплата будет хорошей, только иди к нам.

      Мне поручили сваривать электрические шкафы. Выдали кувалду, огромные напильники и сварочный агрегат. Тонкой технологии эта работа не предполагала.

      На завод я уходил в половине восьмого утра и однажды, стоя на пороге, объявил родителям:

      – Я бросил институт, работаю на заводе.

      Последовала немая сцена. Я как-то нелепо улыбнулся и быстренько ушел. Вечером произошел более конкретный разговор. Я твердо решил, что нужно идти в армию, а уж потом думать о дальнейшем образовании. Родителям ничего не оставалось, как разделить мою точку зрения.

      На заводе дела шли успешно, и даже в многотиражной газете о нас с напарником Сашей Вороновым написали,