Тысячелетний воин Ярополк. Игорь Осипов

сила заставила меня пройти внутрь, где ходили две безликие тени. Одна тень, молодая, худая, сутулая, с большими, как у совы глазами, сидела на скамье за столом и перебирала грамоты, а вторая, средних лет, невысокая, со светлой головой, источающая немалую чародейскую мощь, ходила по землянке и пила горячий травяной отвар из баклажки.

      Первого звали Никита, а второго – Егор Олегович.

      Сила заставила меня лечь на большую лавку, мягкую, укрытую белоснежной простыней. Сила заставила закрыть глаза и не шевелиться. А потом сила выдернула из сна.

      – Вот блин, – произнёс беспокойный голос первого человека, Никиты. – Он же совсем дремучий. Радиоуглеродный анализ вещей позволяет датировать примерно десятый век. Как раз в это время крещение Руси происходило.

      – Ну, всякое бывает, – с ухмылкой ответил Егор Олегович.

      Раздалось шуршание, словно кто сухие древесные листы мял.

      – Значит, состояние тела отличное, – снова пробормотал он. – Состояние вещей, кроме ювелирных украшений – крайне неудовлетворительное.

      – Нежить? – переспросил первый, хотелось обозвать его дьяком.

      – В том-то и дело, что нет, – ответил тот, кого звали Егором Олеговичем. – Человек. На нём проклятий висело, как блох на бродячей собаке. И ведь не снимешь разом, за одно потянешь, другие неизвестно, как себя поведут. Я вычленил классическое проклятье берсеркера, хорошо известное ещё с неолита. Чары завязаны на уровень адреналина, так что я поднял порог срабатывания, насколько возможно. Это позволит избежать активации в обыденности, а то он устроит бойню в метро в час пик. Потом на нём тоже хорошо знакомое любому чародею проклятие спящей царевны.

      – Хороша же царевна, – усмехнулся Никита, и мне страсть как захотелось приоткрыть один глаз и взглянуть на неведомых собеседников, но сил не было и приходилось лежать смирно, аки свернувшийся клубком ёж.

      – Никита, не смешно. Я сам в первый раз вижу, чтоб такое к мужикам применяли, обычно красных девиц проклинали.

      – Он около тысячи лет в состоянии сомнамбулы провёл, не сошёл ли с ума?

      – Не знаю. Для него это время могло просто выпасть из восприятия. Если так, то его словно на паузу поставили. Но если проклятие было по венгерскому типу, то да, крыша давно уже не на месте, – огрызнулся Егор Олегович. – В любом случае, оно свершённое и дважды не сработает. Остальные проклятия я не смог идентифицировать.

      Чужое слово «индетипировати» сперва выпало из общего понимания, а потом стрелой вонзилось в голову. Идентифицировать – познавать, вот что оно значило.

      – Может, определить его в ваш потусторонний батальон? А то вон какой здоровяк. Метр восемьдесят пять и косая сажень в плечах. Не Илья Муромец, но всё же.

      – Никит, – со вздохом произнёс Егор Олегович, – Муромец был на пять сантиметров пониже, хотя и потяжелее немного, так что, если бы они с Ильёй пересеклись, ещё неизвестно, кто победил бы. Это сейчас акселератов много. Тогда же его габариты были просто выдающимся.

      Я