Тысячелетний воин Ярополк. Игорь Осипов

захотелось запустить в него чем-нибудь тяжёлым, но без отчёта нам не выплатят деньжат, а в деньгах я сейчас очень нуждался. Посему надобно терпеть.

      Я выбрался из ледяного плена и поискал глазами лук. Тот оказался аккурат под ногами бледной беглянки с того света, а судя по тому, как она меня швырнула, добраться до оружия дальнего боя не представлялось возможным. Оставалось только ножами да мечом биться. Жаль, копья с собой не прихватил.

      Пальцы сноровисто нащупали метательные ножи, а потом выхватили их из петелек на грудной перевязи. Заточенные стальные перья одно за другим воткнулись в ноги мертвячки, но та не обратила внимания на это, несмотря на то, что чёрная кровь зашипела и вспенилась от прикосновения серебра, вчеканенного в узкие долы лезвий, аки из пробитого баллончика с бритвенной химией. Хотя, сами по себе ножички, без серебришка, и оружием-то можно не считать. Секиру бы метнуть, да опять же нету. Не взял, выйдя на охоту на мелочь.

      – Стой, где стоишь! – выкрикнул я и достал из ножен меч, хотя пришлось при этом дугой выгнуться, чтоб уцепиться за рукоять оружия, которое очень неудобно, и даже больно уткнулось в спину, так как перевязь при падении перекрутилась.

      Вот обещал же мне Вась Вась в скором времени разрешение на пистолет выписать, а всё не сподобился. Приходится по старинке. Но по старинке привычнее. Я сам кусок старины, неведомо какими чарами нырнувший через бездну веков и оказавшийся в совсем другом времени. Тысяча лет одним мигом минула со дня моего явления на свет. Тысячу лет я спал.

      Эх, сейчас бы щит да копьё, вмиг насадил дитя нави на сталь. Я приподнял меч так, чтоб клином удобно было и ударить, и заслониться. Проще всего, наверное, рубануть по рукам. Она всё равно мертва, больно ей не будет.

      Полоска стали с тонкой линией серебра слегка качнулась, словно гадюка, готовящаяся ужалить, но удару не суждено было свершиться. Мертвячка бросилась на меня, да так быстро, что тело её размазалось в воздухе, и меня снова отбросило, но на этот раз тварь прижала к твёрдому полу, вышибив дух. Меч со звоном отлетел в сторону. Казалось бы, лёгонькая девчурка, а мощи, как в лосихе.

      – Ненавижу! – клокотала она, исходя чёрной слюной, капающей мне на лицо. – Всех вас ненавижу!

      Мертвячка схватила меня за волосы и стала бить о пол. Я же вцепился ей в горло и хрипел, пытаясь отпихнуть от себя это отродье нави.

      – Ненавижу! – продолжала яриться девка.

      В какой-то миг мир вокруг меня посерел и померк, а потом снова засиял красками. Не знаю, сколько времени прошло, но я стоял теперь на четвереньках над разодранной на крупные подрагивающие куски навьей, чьё лицо всё ещё гримасничало и пыталось шептать проклятия. Поздно меня проклинать, уже тысячу лет, как проклят.

      Всё тело горело, как если бы я угодил в котёл с крутым кипятком. А сам я стоял и принюхивался, словно дикий зверь, к чёрной крови, опираясь на левую руку. Правая же была поджата и с неё капала алая кровь, смешиваясь с чёрной. Только не совсем человечья она, рука эта. На коротких чёрных