Литературные биографии. Леонид Гроссман

будет распознать нить истинного происшествия, проведенную сквозь вымыслы романтические…»

      Он говорит в «Пиковой даме»: «Анекдот о трех картах сильно подействовал на его воображение…» И далее устами Германна: «Да и самый анекдот? Можно ли ему верить?» «Это была шутка, клянусь вам, это была шутка», – отвечает ему сама графиня, лишний раз отмечая анекдотическое зерно повествования. Точно так же в начале биографии Нащокина открыто возвещается прием характеристики отца героя: «Несколько анекдотов, сохранившихся по преданию, дадут о нем понятие». Первоисточником «Повестей Белкина» признаются, как мы видели, «замечательные анекдоты», «некогда слышанные от разных особ» их воображаемым автором, а в основе «Египетских ночей» лежит, по определению Пушкина, «анекдот совершенно древний», своеобразное и редкостное ответвление жанра, некий раритет его – «египетский анекдот».

      Мы видим, что сам Пушкин совершенно не скрывал огромной роли этого компонента в развитии своего повествовательного искусства, не стеснялся такой его генеалогии, быть может, видел в ней целесообразное и ценное начало, – и думается, что современным исследователям совершенно не следовало бы ограждать Пушкина от упреков в анекдотичности.

      13. Чем же прельщал его этот второстепенный литературный вид?

      Прежде всего он прекрасно отвечал основному заданию Пушкина-беллетриста – создать занимательную фабулу.

      Критика неоднократно отмечала неправдоподобие его сюжетов, но сам автор «Метели» и «Дубровского» меньше всего заботился об этой стороне своих новелл. Сходство повести с действительностью, согласно его литературной эстетике, может быть чрезвычайно относительным и условным. Это совершенно несущественно.

      Малая вероятность сюжета, его фантастичность и неестественность могут свободно простираться до той черты, где это неправдоподобие начинает портить занимательность рассказа. Вот чем действительно озабочен Пушкин.

      Пусть «Барышня-крестьянка» – серия невозможных qui pro quo, «Метель» – ряд невероятных совпадений, «Пиковая дама» – сцепление роковых случайностей, а «Дубровский» – сплошная мелодрама: это совершенно неважно для их автора. Ему нужна прежде всего живая, подвижная, текучая и занимательная фабула, увлекательная драматическая интрига, способная сразу захватить читателя и не отпускать его ни на мгновение на протяжении целого рассказа. Отсюда особые приемы беспрестанного возбуждения читательского интереса к дальнейшему повествованию – ряд интригующих эпиграфов, умение срезать главу на заманчивом вопросе, почти полное отсутствие рассуждений или отступлений от сюжетной магистрали. Все это создает стремительный и быстрый темп рассказа, повышающий скорость и увлекательность самыми маловероятными эпизодами, которые, тем не менее, прекрасно служат основному авторскому заданию.

      В этом отношении характерен ответ Пушкина князю Вяземскому, который в «Рославлеве»