Война и Мир – 1802. Андрей Баранов

своими изгибами посидеть, отдохнуть. Вокруг блестели яркие компьютерные панели и таблички.

      – Наш новейший образец! – девица разошлась, как будто речь шла о пылесосе – мечте всех домохозяек. – Моментально стирает ненужные воспоминания и активирует наиболее приятные, забираясь в самые отдаленные участки мозговой коры! Настраивает на комфортный лад в любое время года. И никакой ностальгии и депрессии!

      При слове «воспоминания» БэВ насторожился.

      – А ну как эти воспоминания все запишут да и передадут кое-кому? – забеспокоился он. – Я ведь и счета в швейцарских банках между прочим наизусть помню!

      – У нас гарантируется полная тайна вкладов, то есть конфиденциальность! – утешила его мисс Шляпман, как бы невзначай поправляя выбившуюся из декольте упругую грудь третий номер. – Политика нашей конторы такова, что все мысли и воспоминания клиента стираются в процессе перезагрузки по окончании сеанса. Зато у вас будет гарантированно хорошее настроение. Вы наш первый клиент сегодня, и вам положен подарок!

      Здесь девица улыбнулась так томно, что сомнений в роде подарка не осталось бы уже ни у кого. В другое время мистер олигарх не решился бы на такого рода эксперименты, но тут, пресекая возражения телохранителей, он уселся в манящее кресло и даже позволил надеть себе на голову шлем с вмонтированными стереоочками, наушниками и проводками. Во время этой процедуры девица держала его за руку, невзначай облизывая чувственные губы, и не выключала улыбку как будто глядела на мешок с деньгами.

      Вначале Борис Валерьянович почувствовал легкое головокружение, затем по черепу поползло приятное тепло и кожу как будто бы закололи невидимые иголочки, а в уши полез голос, отсчитывающий почему-то года наоборот «… 2011… 2010…9…8…» как будто бы шел «final count» при запуске ракеты. Вскоре минуло уже беспокойное двадцатое столетие, началось благословенное девятнадцатое, эпоха царей и полководцев, о большинстве из которых он слышал лишь краем уха, а затем Залысовский потерял сознание и уже ничего более не видел и не ощущал.

      Пробуждение было ужасным. Чернота, плававшая вокруг головы, отступила не слишком далеко. За окном был свежий ночной воздух. Хорошо развитая интуиция подсказала Борису Валерьяновичу что он кажется уже не в Выставочном центре и не у себя в пентхаусе, хотя вроде бы и до сих пор в Британии. Во всяком случае, вид на Биг-Бен почти не изменился… вот только самого Биг-Бена не было! В этом Борис Валерьянович убедился, вскочив с постели и подбежав в темноте к окну. Сам же Вестминстерский дворец из неоготического неожиданно приобрел какой-то совершенно средневековый вид В неверном свете зажженной впопыхах свечи олигарх обнаружил, что не только с часовой башней, но и с телом его подлейшим образом «кинули» – в зеркале отражался какой-то испуганный худой старик в ночной рубашке, с мрачными и решительными чертами лица, однако же вовсе не склонный к коммерции. С ужасом оглядев мрачные покои, он заметил на столике у кровати номер «Таймс», выглядевший вполне свежим, если только не считать