Однажды в баре. Евгений Лукин

падших ангелов. Стало быть, опять с кем-то перепутали…

      Вздохнув, я поставил на край стола высокую кружку со светлым и, что немаловажно, халявным пивом, а затем как бы между прочим поправил болтающуюся на шее ламинированную картонку, где все было ясно указано: имя, фамилия, род занятий.

      Собеседник понял.

      – Нет, я не о вас лично… Я вообще о фантастах…

      В баре было дымно и шумно. Мы сидели за неприметным столиком, притулившимся у стеночки слева от входа. Прочие участники «Интерпресскона» возлежали прямо на полу – тесно, как моржи на побережье. Они вздымали пенные кружки, что-то горланили, и называлось это мероприятие – «Партия половой жизни». За пиво платили спонсоры.

      Не знаю, почему оторвался от коллектива мой собеседник, но меня на пол не тянуло сразу по двум причинам. Во-первых, джинсы жалко, во-вторых, не люблю и не умею пить лежа.

      А собеседник продолжал:

      – Представляете: падший черт! А?

      – Было, – сказал я.

      – Где?

      – У Гоголя. В «Сорочинской ярмарке».

      – Разве?.. – Низкое чело его омрачилось. Он подумал – и отхлебнул. – Ну и что? Кто его сейчас читает, Гоголя?

      Было довольно душно, рубашку мой собеседник расстегнул чуть ли не до пупа. На мохнатой груди болталась такая же, как у меня, картонка, на которой (не верь глазам своим!) значилось: «Святослав Логинов, писатель. Санкт-Петербург».

      Странно. Если этот тип поменялся бэджами со Славкой, то, стало быть, они как минимум знакомы. А если они знакомы, то почему я этого типа не знаю? Нет, совершенно точно, я видел его впервые.

      Впрочем, картонка могла сменить хозяина не раз и не два.

      «Да, реинкарнации не существует, – сам собою возник афоризм, – но в крайнем случае можно обменяться бэджами».

      Записать, что ли?

      – А я вот знавал одного такого… – Носитель чужого бэджа усмехнулся. – Работника щипцов и кочерги…

      – Истопника? – рассеянно спросил я, нащупывая ручку и тщетно оглядывая столы в поисках салфетки.

      – Нет, черта…

      Оп-паньки! Кажется, сейчас здесь будет скучно… Более чем кому-либо мне знакома была эта пренеприятнейшая манера – обкатывать таким вот образом очередной сюжет на собеседнике. Тот же, скажем, Святослав Логинов (чью ламинированную картонку присвоил мой визави), помнится, одно время сильно этим злоупотреблял. Был случай, когда в осажденном Тирасполе обедавший с нами фронтовик в ужасе бежал из-за стола, так и не дослушав душераздирающего Славкиного признания в донорских связях с энергетическими вампирами…

      Может, сходить за пивом к стойке и там задержаться? Он, глядишь, за это время к кому-нибудь другому прилепится… Я взглянул на свою кружку. Почти полная. Жаль.

      А незнакомец держал паузу. Ждал, что скажу.

      – Ну, привет ему, – сказал я, не теряя хладнокровия.

      Он осклабился, подмигнул.

      – Передам… А знаете, за что его из пекла поперли?

      – «Нашла блажь сделать доброе дело»? – процитировал я с утомленным видом.

      – Да если бы! Хотел как лучше… то есть как хуже. М-да… – Он помрачнел и залпом осушил свою кружку. – Допивайте, я принесу…

      Иду с кольцом – они стоят,

      Они стояли ровно в ряд,

      Они стояли ровно в ряд –

      Их было девять!.. –

      самозабвенно горланила «Партия половой жизни».

      Терпеть не могу допивать пиво второпях, однако пришлось. Мой собеседник простер волосатые лапы, сграбастал обе кружки – и, осторожно переступая через лежащих, направился к стойке. Теперь я был просто обречен выслушать историю до конца. Если таковой вообще имеется… Вдруг у него сразу сериал задуман?