Новая Орда. Андрей Посняков

Как славно-то, Господи!

      – Я тебя тоже люблю, – устало прижавшись к мужу, призналась Елена. – Знаешь, а у нас скоро ребеночек будет.

      – И это тоже славно. Даже очень! Милая ты моя, милая…

      С московским посланцем Яндызом князь Егор встретился после обеда, уже разобравшись со всеми местными делами, в особенности касавшимися буйного поведения людей из его ватажки на новгородских улицах да в корчмах. Дрались, что и говорить, ватажнички, дрались – о том и посадник постоянно жаловался. Однако новгородцы тоже далеко не агнцы, вполне могли и сами кого хочешь обидеть… как вот вчера, в питейном заведении. Хорошо хоть признались, а то б молодой князь наказал своих, мало б не показалось – кого в стражи ночные, а кого и в поруб – охолонуть. Послали гонца за епископом новгородским Симеоном, а посадника с тысяцким в известность не ставили – вроде как обычный был визит, частный, без всяких там даров-представлений. Так вот вдвоем посланника московского и слушали – князь Егор и Симеон-архиепископ, мужичина себе на уме, умный и всячески молодого князя поддерживающий. Еще б не поддерживать, когда немало обещано – и церкви строить, и землицу жаловать, и много чего еще – те хозяйственные дела Еленка-княжна накрепко знала, она ж первой с Симеоном и спелась, памятуя о том, что вот-вот пригласят новгородцы к себе заозерского князя – град охранять да суд править за деньгу немалую. Сам Егор к Господину Великому Новгороду тоже прикипел уже – частенько наезживал да жил в бывших амосовских хоромах. Однако ж и Заозерье не бросал – к чему? – своя-то ноша не тянет… в чем Еленка была с ним полностью согласна.

      Хоть посланнику московскому княгинюшка на глаза и не показывалась, но притулилась в соседней горнице, за занавесочкой – внимательно все слушала, всматривалась.

      Красивый парень был царевич Яндыз – статный, русоволосый, с очами карими, глянет – будто ожгет. Красив, красив, ничего не скажешь, одно плохо – татарин, мало того – Тохтамышев сын! А уж Еленка в свое время в ордынском плену натерпелася, если б не Егор, так неизвестно еще, где б оказалась… в монастыре, в лучшем случае… как Софья, Софья Витовтовна… ух, и змеища, не в обитель ее надо бы, а убить! Раздавить гадину, но… но отец ее, Витовт, мог вмешаться, хоть как Бог миловал, да тевтонцы мешали.

      – И тогда мы, как будто с посольством, посмотрим, что там да как в Орде, – сидя за гостеприимно накрытым столом, продолжал вещать посланник. – Покуда же большое войско государю моему Василию-князю отправлять невместно – о послах ордынских к Витовту я, князь Егор, тебе уже поведал. От союза того чего хочешь ожидать можно – вот мой государь и пасется.

      – Что ж, его понять можно, – задумчиво покивал внимательно слушавший речь архиепископ, темнобородый, в черном монашеском клобуке и с золотой цепью с крестом поверх скромной рясы.

      – Его-то можно, – невесело улыбнулся Егор. – Однако же дело-то затянется. А вдруг там в Орде успокоится все? Джелал-ад-Дин верх возьмет или этот… Керимбердей… или, может, Булат на троне удержится.

      – Не удержится!

      Ах,