Аномальный континент. Алексей Бобл

узкие, ничего не выражающие глаза. – Ты хоть слово понимаешь по-русски или нет?

      В ответ он выдал какую-то тарабарщину, выделив одно слово: «Вонг».

      – Тебя зовут Вонг?

      Китаец подобрал удавку и отвернулся.

      – Не надо, Вонг. – Я ткнул его стволом в бок и приказал: – Сядь обратно!

      Вонг оглянулся, покачал головой, но послушался. Сел рядом с капитаном, оттерев мальчишку плечом.

      – И что теперь? – спросил капитан, косясь на весло в руках китайца.

      Я принялся разряжать пулемет.

      – Разобьемся на пары. Нас шестеро, будем грести по очереди, часто меняясь. Садись с Жорой на весла.

      Владас нервно заелозил, ему явно не хотелось влезать на борт, откуда легко свалиться в воду.

      – Скорее. – Я бросил ленту на середину плота, отсоединил приклад, выщелкнул возвратно-боевую пружину и стал извлекать затвор. – Давай, Дед, приводи в чувство Жору и за работу.

      – Пакля, – сказал капитан, потирая шею, – достань из НАЗа воду.

      Мальчишка, снова закусив губу, нерешительно подался к Деду.

      – Как он ее достанет? – спросил я. – Ты на мешке сидишь, сам доставай. И еще… давайте без этих дурацких кличек. Как тебя зовут, матрос?

      – Джим, – сказал он.

      – Странное имя для русского, – удивился Владас. – За что тебя на Пангею сослали, Джим?

      – Он местный, – капитан встал с мешка и стал развязывать клапан. – Тут родился. А вас как звать?

      Мы с Владасом переглянулись. Да, все правильно: за тридцать с лишним лет власти России подписали международные соглашения со множеством стран, позволив тем навсегда избавляться от неугодных, и переправили на Пангею огромное количество людей. И хотя около десятилетия назад здесь разразилась пандемия, уничтожившая значительную часть населения, в мире-тюрьме успело вырасти целое поколение, никогда не видевшее Землю.

      – Меня зовут Марк, – сказал я.

      – Владас, – представился нейротехник.

      Капитан достал плоский контейнер с пресной водой, свинтил крышку и сделал большой глоток.

      – Трофим я, – сказал он, утерся локтем. – Трофим Павлович Кузнецов. Но зовите лучше Дедом, оно привычней.

      – Дай Жоре глотнуть, – напомнил я и отложил разобранный пулемет.

      Показал затвор капитану.

      – У меня пока побудет. И давай пошевеливайся.

      Я спрятал затвор в нагрудный карман, взглянул на Жору, которому Дед плеснул в лицо из фляги, и понял: крановщик быстро не встанет, Вонг перестарался. Тогда приказал капитану с китайцем грести, а остальным быть готовыми в любой момент сменить их.

      Поначалу у нас неплохо получалось. Вскоре Дед сообщил, что еще немного, и плот подхватит прибрежным течением, возможно, успеем до наступления грозы подойти к материку…

      Но ветер крепчал, волны становились все выше, болтанка усиливалась. В конце концов, я велел гребцам «сушить весла», потому что в любой момент один из них мог свалиться за борт.

      – Сколько до берега? – тяжело дыша, спросил я.

      – Меньше мили, – сказал Дед