Межпланетная банда. Андрей Егоров

в некоторых районах. Сидят, словно столбики лохматые, и молчат. А мамбусианский хорек – редкость.

      – Но он же воняет! – зажала нос Диана.

      – Зато красота какая, – возразил Вова. – А ласковый какой… Я такого хорька и на десять котов не променял бы. О тушканчиках и речи нет.

      Вова подхватил зверька на руки, а Мокрый уже стучал в обитую грязным полипропиленом дверь.

      – Кто там? – послышался из-за двери грубый прокуренный голос.

      – Сто грамм, – откликнулся Мокрый. – Открывай, Татьяна, постояльцы пришли!

      Дверь отворилась, из-за нее показалась высокая полная женщина лет сорока. Когда-то она наверняка была миловидной, но сейчас расплылась и обрюзгла. Должно быть, сказывалось чрезмерное употребление алкоголя. Впрочем, вела себя хозяйка квартиры уверенно и даже агрессивно.

      – А это еще что за девица? – перекидывая дымящуюся сигарету из одного угла ярко накрашенного рта в другой, поинтересовалась она. – Вова шлюху привокзальную снял? Мне мой диван дорог, мальчики. Так что бордель будете разводить в другом месте. Не на моей жилплощади.

      – Да у тебя из него пружины торчат! – вскинулся молодой бандит.

      – Все равно. Диван мне дорог, как память! И не надейтесь. И в ванную не пущу! Не хватало еще заразу какую-нибудь от нее подхватить.

      – Спокойно, – поднял руку Мокрый. – Эта девка с нами работает. Профессионал рукопашного боя.

      – Ну? – недоверчиво фыркнула женщина. – И где же вы ее подцепили?

      – Прикинь, грабила того же фраера, что и мы, – объявил Вова.

      – А что же вы ее не шлепнули?

      – Да она нас самих чуть не шлепнула!

      – Зря, – глядя Диане в глаза, заявила Татьяна. – Надо было шлепнуть. Я этих тунеядцев замочила бы уже давно, если бы не мое доброе сердце. Второй месяц на моей шее сидят. И никакой прибыли от них!

      После этих слов Мокрый заметно помрачнел.

      Продолжая ворчать, женщина посторонилась, пропуская их в квартиру. Здесь было неожиданно чисто, только пахло едой, сигаретами и мамбусианским хорьком. Смешиваясь, запах делался совершенно тошнотворным.

      – Что, не нравится? – хмуро взглянула на Диану хозяйка.

      – Нет, все прекрасно.

      – А что морду воротишь? Воняет? Ты закуривай – и сразу станет в кайф. Сигарету? Пьянящий колосок?

      Но Диана отказалась, прошла в гостиную и с интересом рассматривала воровскую малину. На стенах висели яркие и безвкусные голографические картинки китлянского производства – в основном они изображали мамбусианских хорьков в самых разных позах. Окно было завешено пластиковыми жалюзи, на низком потолке крепилось множество устройств: датчики, микрофоны, осветительные диоды, миниатюрные стереопроекторы. Диван в гостиной был старый, провалившийся. Два кресла тоже не отличались изяществом форм. Кроме того, вокруг старинного полированного стола – из настоящего дерева, прямо-таки неслыханная роскошь – стояло несколько пластиковых табуреток.

      – Что принесли? –