Ее нежеланный лорд. Оливия Штерн

развлечься?

      Внезапно воцарилась тишина, и Бьянка услышала звук быстро удаляющихся шагов.

      Пауза. Все замерло, остановилось. Даже сердце пропустило удар.

      – Леди Эверси, – невозмутимо позвал Сандор, – поднимайтесь. Можете подняться? Он ушел, все. Вряд ли побеспокоит еще раз. Скорее, побежит за лечебным артефактом, морду выправлять.

      Бьянка застонала и закрыла ладонями лицо. Она-то думала, что не может быть более стыдно, чем тогда, в спальне Ксеона. Оказывается, может.

      – Ну же, – не унимался Сандор, – вставайте. Надо привести себя в порядок и возвращаться к гостям.

      – Ненавижу-у-у-у, – проскулила она. – Это все… вы-ы-ы-ы. Из-за вас. Все меня теперь считают шлюхой, с которой можно делать все что хочешь…

      И прикусила изнутри губу. Желание исчезнуть, обратиться дымком стало почти необоримым. А может, и правда, в пруд – и все? Все сразу прекратится?

      Она задрожала, когда горячие руки подняли ее, поставили на ноги. Одернули задранный подол платья.

      – Не троньте. Не троньте!

      – Да я не трогаю, Всеблагий с вами, – в низком голосе медведя послышались нотки обиды.

      – Ненавижу вас, – всхлипнула Бьянка, – это вы виноваты.

      – Возможно. Ну так что с того?

      Это было… настолько неожиданно, настолько возмутительно, что Бьянка отважилась открыть глаза. В темноте лорд Сандор был страшен, словно неведомое чудовище. Оборотень-медведь. Огромный, темный, в глазах – лихорадочный блеск и столь явное желание убивать, что Бьянка затрепетала. А потом вспышкой молнии – «ну так что с того?»

      – Что с того? – Она задохнулась от внезапно нахлынувшей ярости. – Этот ублюдок едва не изнасиловал меня.

      Чудовище ухмыльнулось.

      – Так вам, Бьянка, все равно ведь терять нечего. Так ведь, м?

      Она застонала. Да за что ж ей все это? Унижения. Оскорбления. Девушка благородных кровей не должна слушать… все эти гадости. Неужели Всеблагий так наказывает за то, что натравила механоида на жену верховного инквизитора? Глупая это была выходка, совсем дурная, но ведь она уже расплатилась сполна, или нет?

      – Убирайтесь, – выдохнула она, глядя сквозь Сандора, – убирайтесь, а не то я…

      – И что вы мне сделаете? – он усмехнулся.

      – Я вам глаза выцарапаю.

      – Если длины рук хватит, – язвительно заметил Сандор. – Впрочем, не буду вам надоедать. Только не бродите по саду в одиночестве, Бьянка. А то мало ли кто еще захочет попробовать ваших прелестей. С вашей-то репутацией.

      Бьянке показалось, что еще чуть-чуть, и у нее начнут крошиться зубы оттого, как сильно она стиснула челюсти.

      Хотелось визжать, орать, драться и царапаться. Искусать, наконец, этого медведя. Спас он ее, видите ли. А до этого… все переломал и растоптал в прах.

      Она поняла, что сейчас попросту сорвется, скатится в пропасть самой банальной женской истерики.

      Но ведь… она сильная? Она выдержит?

      Кое-как взяв себя в руки, Бьянка холодно посмотрела на Сандора.

      И так же холодно сказала:

      – Благодарю вас, лорд Сандор,