Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 1. Николай Любимов

возможность наблюдать, что собой представляет моя мать не как домашняя, а как школьная учительница.

      Иностранные языки – не первая скрипка в школьной программе. Но моя мать добивалась того, что иностранные языки для иных становились одним из любимых предметов. Дисциплина на ее уроках была идеальная, хотя я не помню такого случая, чтобы она кого-нибудь выгнала из класса или хотя бы повысила голос. Терпением она обладала неистощимым. Даже кряжистые дубы начинали у нее с грехом пополам изъясняться по-французски и по-немецки и получали заслуженную «удочку» – так она с ними возилась. Особенно лихой бедой было для нее начало. На одном из первых уроков немецкого языка в пятом классе мама, указывая на стену, спросила тихого, добродушного верзилу, под потолок ростом, Егоришу, как все его звали, Мысина, старшего брата того самого Коли, который чередовал катанье на санках с катаньем на собственной мягкой части:

      – Was ist das?

      – Кажись, die Wand, – после тягостного раздумья ответил Егориша.

      Другой закоренелый двоечник, Витя Дёшин, изо всех сил старался получить «удочку» по-немецки, но все, бедняга, путал «в» с «фау». Читал он по слогам, каким-то утробным голосом и, к великому удовольствию всего класса, выговаривал так:

      – Дас Цим-мер дэс Ва-тэрс…

      Моя мать не подозревала, что один из ее приемов воспитывает во мне переводчика. Она говорила отличным русским языком, сочетая литературность с озорной сочностью и дерзкой свежестью просторечия. Живым русским языком переводила она тексты, предлагавшиеся в учебниках, таким же языком приучала переводить и нас, все время действуя методом сравнения, методом оттенения. Она была врагом того, что много лет спустя будет мне особенно ненавистно в художественном переводе.

      – «Я имею хорошие отметки по всем предметам», – бойко переводит ученица.

      Моя мать прерывает ее:

      – Кабанова! Ведь вы же не скажете своим родителям: «Я имею хорошие отметки по всем предметам». Как вы им сообщите это приятное известие? Подумайте!

      – «У меня хорошие отметки по всем предметам».

      – Ну вот, так и надо было перевести.

      Уже на первых уроках моя мать, в сущности, учила нас переводу художественно точному.

      «Quelle date sommes-nous aujourd’hui?»

      Моя мать добивалась, чтобы ученик понял, что в данном случае «date» по-русски означает не «дату», а «число»; далее, она добивалась, чтобы ученик правильно расставлял слова, правильно интонировал фразу:

      – Какое у нас сегодня число?

      На простейших примерах моя мать доказывала, что буквальный перевод – не только перевод тяжеловесный, неуклюжий, корявый, дубовый, ранящий наше эстетическое чувство – это бы еще полбеды, – что буквальный перевод сплошь да рядом искажает смысл.

      – «Ces enfants travaillent trop».

      – «Эти дети работают слишком», – не задумываясь, переводит Груша Замулаева.

      Моя мать останавливает ее и объясняет, почему по-французски здесь стоит слово «ces», почему по-французски