Вторая Гаммы. Гоар Маркосян-Каспер

торжественно.

      – История оценит твою самоотверженность, – усмехнулся Маран, – но надеюсь, что до этого не дойдет. – В любом случае, имей в виду…

      – Не валяй дурака! Тебе что, жизнь надоела?

      – Ну не то чтоб совсем, но… Почему это ты можешь быть самоотверженным, а я нет? Чем я хуже?

      – Ничем, – сказал Маран серьезно. – Ты лучше. Да и моя самоотверженность изрядно поувяла. С тех пор, как появилась Наи, я трясусь над своей жизнью так, словно она не моя, а жизнь Микеланджело или Шекспира. Ладно, Дан. Мне надо обдумать ситуацию. С учетом сегодняшней аудиенции.

      – Хочешь сказать, что мне пора заткнуться?

      – Зачем же так грубо? Отдыхай. Повторяй словарь, рисуй на песке картинки, занимайся любовью. Если предложат.

      Дан удивился тому, что Маран затронул в разговоре вторую сферу… он невольно улыбнулся собственной формулировке, это случалось не впервые, с некоторых пор он и сам и даже про себя деликатно именовал все, что касалось секса, на бакнианский манер… О второй сфере Маран никогда не заговаривал, не имея на то веских оснований, стало быть, какая-то задняя мысль… Интересно, какая?

      – Ну если они снова приведут Генису… – начал он, чтобы поддержать разговор.

      – Лучше б другую, – сказал Маран без запинки.

      – Почему? – удивился Дан.

      – Потому.

      – А именно? Объяснись.

      Маран вздохнул.

      – Я полагаю, ты не преминул продемонстрировать свои благоприобретенные навыки?

      – Естественно.

      – Вот. Понимаешь теперь?

      – Ничего не понимаю. Говори толком.

      Маран снова вздохнул.

      – Олинию помнишь?

      – Ну?

      – Меня до сих пор мучает совесть. Я не привык быть предметом нежных чувств, Дан. Я имею в виду, таких, на которые не могу ответить. Сам знаешь, у бакнианских женщин своего рода иммунитет, они не будут терять голову из-за того, что их ублажили по полной программе.

      – А Лана? – спросил Дан.

      – Лана была исключением. И тем не менее, она все понимала. Она ведь тоже была бакнианкой. Она знала, что по большому счету у нас с ней ничего получиться не может. Там все было без обмана. Но женщины из внешнего мира незнакомы с подоплекой нашей второй культуры и неспособны осознать наши мотивы… я говорю, наши, подразумевая в данном случае и тебя, ты ведь уже тоже погрузился с головой во все эти бакнианские материи… Словом… Не создавай эмоциональных связей. Не строй отношений, который могут быть причиной долгих страданий. Я уже не говорю о том, что ты и сам человек влюбчивый, но это ладно, вернемся домой, и все образуется.

      – Тебе легко говорить, – сказал Дан недовольно. – А я не могу, как ты, сегодня одна, завтра другая, послезавтра… – он замолчал, вдруг поняв, что дело обстоит не совсем так… Ничего себе! – Маран! – сказал он сурово. – Почему ты меня не предупредил?

      – Насчет?..

      – Насчет того, что кевзэ подтачивает или переиначивает… нет, переворачивает все установки!

      – Ты имеешь в виду свою моногамность?

      – Да.