Все зависит от тебя. Гоар Маркосян-Каспер

смущения или того, что тот оборвет откровения Поэта, но Маран серьезно кивнул и спросил:

      – А Дана ты тоже чувствуешь?

      – Почти нет, – сознался Поэт.

      – Сейчас или вообще?

      – Сейчас, во всяком случае.

      – Дан, – сказал Маран задумчиво, – помнишь тот вечер на Палевой, когда мы с тобой прогулялись к морю и встретили там островитянина?

      – Ну?

      – Потом вернулись домой, вернее, к дому, и ты пошел спать, а я… – Он замолчал, но у Дана и без того вспыхнула в памяти картина жуткого пробуждения на следующее утро и всего, что было дальше. Он невольно ушел в воспоминания и не сразу заметил, что Поэт повернулся теперь к нему и изучающе смотрит на него.

      – Ну как? – спросил Маран.

      – Гнев, – ответил Поэт, – тоска… Еще что-то, смущение, стыд, нечто похожее… Конечно, тебя я чувствую лучше.

      – Неудивительно. Видимо, давность и крепость эмоциональных связей играют немалую роль… А что от меня идет сейчас?

      – Не знаю, как назвать. Любопытство, интерес…

      – А то? Насчет Наи?

      – Вот сейчас вспыхнуло. До этого словно не было.

      – Понятно. Чтобы ты уловил эмоцию, ее надо, так сказать, отмобилизовать. Ты задаешь вопрос и слышишь. Так?

      – Пожалуй, – согласился Поэт. – Как правило. Но не всегда.

      – Естественно. Человек может и сам включиться. Послушай, а как насчет вектора?

      – Какого вектора? – не понял Поэт.

      – Ну откуда ты знаешь, что мои чувства относятся к Наи, а не к другой женщине?

      – Этого я не знаю. Имени на них не написано. Я просто предполагаю… Мы же говорим о ней и…

      – Но ты ведь уловил тогда в Латании, что та ненависть и прочие эмоции были направлены на меня?

      – Уловил. Но как?.. – Поэт задумался.

      – Погоди-ка… Что теперь?

      – Теперь? – Поэт оживился. – Ты думаешь о Дане?

      – Да.

      – Я чувствую тепло, которое… Ого! – Он так и подскочил. – А сейчас ты подумал обо мне? Здорово! Я прямо вижу, как это поворачивается… Вроде стрелки компаса. Я понял, я улавливаю вектор, как ты выражаешься, если он направлен на присутствующего. И даже оба конца, если они тут… А насчет Наи – это просто уходит куда-то вдаль…

      – Надо поэкспериментировать, – предложил Дан.

      – Поэкспериментируем. Но только не сейчас. Давай, Поэт, выкладывай.

      – Насчет Дика?

      В дверь постучали, и высокая улыбчивая женщина лет сорока внесла поднос с завтраком – роботов в посольстве не держали, как и вообще в земных учреждениях на Торене. Она хотела накрыть на стол, но Маран, поблагодарив, отослал ее и принялся разливать кофе сам, кивнув Поэту, чтобы тот приступал к рассказу.

      – Видишь ли, – сказал Поэт, отпивая из чашки. – Дик отдавил кучу мозолей. Он, по-моему, слишком торопился.

      – Как Маран образца 759 года? – спросил Маран.

      – Почти.

      – В чем это выражалось конкретно?

      – Начнем с того, что он развернул бурную просветительскую деятельность. Та встреча в Старом зале его раззадорила. Правда, контактов такого масштаба больше не