(Не)строго бизнес. Алекс Д

в порядке, Адриан. Я просто устала, – не очень умело врет Эмилия.

      – Я тебя обидел? – в лоб спрашиваю я, не собираясь ходить вокруг да около. Она шумно сглатывает и ускользает из моих объятий, отворачиваясь к окну. Ответ более, чем красноречив.

      – Чем? – обхватываю ее за талию и прижимаюсь сзади, касаясь губами ее виска. – Скажи мне, Эмили, иначе мы не сможем понять друг друга.

      – Мы и так никогда не сможем понять друг друга, Батлер, – с горечью выдает Гордеева, обхватывая себя руками и упираясь лбом в стекло. – Взаимопонимание не входит в перечень пунктов нашего контракта. И свидания тоже. Это была глупая идея.

      – Почему? – стиснув зубы, требую объяснений. Похоже, моя теория дивидендов с Гордеевой не работает, как и все остальные. – Что за ядовитая пчела тебя ужалила, Эм? Ты из-за минета так взъелась?

      – Давай окна еще откроем, пусть все слышат, – огрызается Эмилия. – Мало того, что пол парка видело.

      – Да, кто там мог видеть? – кладу руку на ее плечо. Но она пренебрежительно стряхивает ее. Вот же мозгоклюйка. Пойди разберись еще, что у нее в голове.

      – Очень трудно догадаться, что делает девушка под пледом, склонившись над ширинкой парня, – язвит Гордеева, делает глубокий вдох и ее прорывает: – Скажи, мне, Батлер, вот как можно было единственный, нормальный, сносно-романтичный вечер превратить в очередное грязное удовлетворение твоего раздутого эго?

      Что, блядь? Я опять козел и подонок, а она целомудренная жертва?

      – Черт, я тебя силой заставил? По-моему, ты этого сама хотела! – раздражаюсь я.

      – Да, конечно. Давай, льсти себе дальше, – фыркает Эм. Скрипнув зубами, я резко разворачиваю Гордееву к себе и застываю в растерянности. Ее щеки мокрые от слез, в глазах неприкрытая боль и обида.

      – Черт, – бормочу я, хмуро наблюдая, как она торопливо вытирает щеки ладонями. Открываю рот и не знаю, что сказать, потому что вообще ни хрена не понимаю.

      – Выдохни, Батлер. Хотел девочку по контракту, получишь. Это минута слабости, я сейчас возьму себя в руки и такого больше не повторится. Но я бы попросила в будущем избегать публичных унижений.

      – Унижений? – переспрашиваю я, не веря своим ушам. – Чем я унизил тебя, Эмилия? Тем, что хочу тебя до одури или тем, что не могу не прикасаться к тебе, когда ты находишься в зоне досягаемости или я унижаю тебя тем, что у меня крышу носит, когда я смотрю, как ты кончаешь? Так унизительно принадлежать мне, детка?

      – Ты говоришь только о своих желаниях! А если я всего этого не хочу? – дрожащими губами спрашивает Эм. Я беру ее лицо в ладони и наклоняюсь максимально близко.

      – Ты хочешь, детка, – твердо говорю я, настойчиво глядя в глянцево-блестящие глаза. – И это вполне естественно и нормально, и ни грамма не стыдно, и точно не унизительно. Я не знаю, что за тараканы обитают в твоей красивой головке, но ты вытравишь их прямо сейчас и запомнишь все, что я тебе сейчас сказал. Сегодня был замечательный вечер. Возможно лучший из всех,