Хочу бабу на роликах!. Екатерина Вильмонт

хорошо готовишь?

      – Говорят, да. Так вы согласны, Мария Львовна?

      – Разумеется, согласна. Только, пожалуйста, говори мне «ты», и не надо имени-отчества, лучше просто «бабушка».

      – Хорошо, я попробую, но, наверное, сразу у меня не получится.

      – Сашенька, а ты не могла бы завтра в это же время прийти опять сюда, мне не хочется ни одного дня терять… Теперь, когда я обрела тебя…

      – Я приду! Я обязательно приду! – горячо заверила я. – А сейчас, наверное, уже побегу… вы устали, и я тоже, честно говоря, столько волнений, вам надо отдохнуть…

      – Действительно, столько волнений. Но должна сказать, Саша, впервые после смерти Вени я чувствую себя почти счастливой.

      Мы нежно обнялись на прощание, и я ушла. Меня трясло и колотило. Мне отчего-то было страшно, словно я подошла к какому-то рубежу… На Арбате было шумно и оживленно, а мне хотелось тишины и покоя. Но, представив себе, что буду до глубокой ночи сидеть дома одна, я заколебалась, ехать ли домой. Нет, я поеду сейчас к Ульяше. Ульяша – моя старшая подруга. Она живет одна, и к ней вполне можно заявиться без звонка. Ульяша была подругой мамы, а теперь стала моей… Она одинокая интеллигентная женщина, немного, может быть, странная, но добрая, умная и меня обожает, как, впрочем, и я ее. Кстати, она ведь может знать о том, что мой настоящий отец – этот Веня…

      – Александра, что за пожар? – воскликнула она, открыв мне дверь. – Твой красавец наставил тебе рога?

      – Уля, а разве женщинам наставляют рога? – не придумала я ничего умнее.

      – Ага, значит, ты ему рога наставила? Давно пора! Твоя верность набивает оскомину. Сашка, что за дела? Ты почему такая зеленая? – вдруг сменила тон Ульяша.

      – Уля, ты знаешь, кто такой Вениамин Демшицкий?

      – Опаньки!

      – Так знаешь или не знаешь?

      – Знала когда-то такого. Он был диссидент, красивый малый, кажется, математик. А что?

      – Это все, что ты о нем знаешь?

      – Сашка, что ты придуриваешься?

      – Нет, это ты придуриваешься! Ты знаешь, кем он мне приходится?

      – Опаньки!

      – Да что ты заладила «опаньки» да «опаньки»?

      – Ну я не знаю, что и сказать…

      – Скажи как есть, я все равно уже в курсе.

      – Откуда?

      – От верблюда!

      – Александра, ты что себе позволяешь? Я тебе в матери гожусь!

      – Прости.

      – Ладно уж, прощаю, не хотела говорить, но раз ты в курсе… Слушай, если ты уже все знаешь, то за каким чертом тебе мой ответ? Но хотела бы я услышать, какая тварь тебе проболталась?

      – Не тварь, а бабушка.

      – Какая еще бабушка? – вытаращила глаза Ульяша.

      – Моя бабушка, мать Демшицкого.

      – Опаньки!

      – Уля! – завопила я.

      – Ах да, прости. Откуда взялась вдруг эта бабушка?

      – Из Израиля. Приехала со мной познакомиться, и я сейчас у нее была. Это как гром среди ясного неба, я чего угодно ожидала, когда шла к ней, но только не этого…

      – Воображаю! Ну и как ты отнеслась?

      – Я