Хочу бабу на роликах!. Екатерина Вильмонт

а то уже поздно.

      Светлана Георгиевна от неожиданности чуть не поперхнулась, но отказываться не стала. Хотя в душе наверняка затаила обиду – обожаемый сын недвусмысленно дал понять, что ей пора домой.

      Глеб вернулся очень быстро.

      – Здорово я маму сплавил, а то она, по-моему, собиралась у нас ночевать. Сашка, родная, неужели свершилось?

      – Кажется, да. Ох, Глеб, я чуть с ума не сошла от радости. А как ты узнал?

      – Мне сообщил наш главный, позвонил на студию, поздравил. Снизошел, как говорится. Я просто отпал! Ушам своим не поверил. Помчался в театр, а там меня уже телевидение отловило. Кто-то сообщил по Интернету, кажется, да какая разница! Ты подала заявление?

      – Уже завтра не пойду на работу! – ляпнула я и тут же сообразила, что завтра с утра должна быть у бабушки. – Вернее, завтра еще пойду передавать дела… – И почему я опять соврала?

      – Да? Значит, ты не такой уж ценный кадр! – засмеялся Глеб. – Я вообще не понимаю, какой из тебя бухгалтер…

      – Видно, не очень хороший, – радостно согласилась я. – Глеб, ты знаешь, я хотела тебе сказать…

      Но он меня не слушал.

      – Сашка, как ты считаешь, в чем мне завтра пойти на интервью?

      – В каком смысле?

      – В прямом, в каком же еще? Что надеть?

      – А это так важно?

      – Конечно, важно.

      – Тогда надень костюм с галстуком.

      – Утром? Глупо. Тем более этот костюм я уже не могу видеть…

      – Тогда надень голубой свитер, он так тебе идет…

      – М-да, выбор у новой звезды невелик, – засмеялся он, но в его смехе чувствовалась горечь.

      – У меня есть двести пятьдесят долларов, давай рано утром что-нибудь купим!

      – Что мы купим рано утром? Бред, Сашка. Ладно, не в этом счастье… А голубой свитер чистый?

      – Только вчера постирала.

      – Вот и отлично. А может, лучше серый пуловер с голубой рубашкой. Все-таки уже весна…

      – Можно и так. Подлецу все к лицу.

      И тут вдруг опять телефон словно с цепи сорвался.

      Актерская братия уже прознала. А ночное время для нее не помеха. В результате, когда мы наконец легли, я уже не стала ничего рассказывать Глебу. А просто решила привести бабушку к нему за кулисы и поставить перед свершившимся фактом. Если же не получится, расскажу завтра вечером, а в субботу она придет к нам в гости.

      Утром рано Глеб умчался на встречу с журналистом или журналисткой, не знаю. А я, прибравшись, вышла из дому, чтобы ехать к бабушке. По-прежнему красные буквы на гаражах вопили: «Хочу бабу на роликах!» И солнышко пригревало. Хорошо! Я блаженно зажмурилась. Весна! Новая жизнь!

      – Ой, женщина, извините, вы в этом доме живете? – спросила меня молоденькая девчушка в ярко-красной куртке, розовой юбке и розовых колготках.

      – Да, а что?

      – Вы не в курсе, говорят, в этом доме живет Ордынцев?

      – Кто? – поперхнулась я.

      – Ну, Глеб Ордынцев, артист!

      – Ах, Глеб Ордынцев… Да, живет.

      – А вы его знаете?

      – Ну так, немного…

      – А жену его знаете?

      – Жену?